Литерный эшелон

— С одной стороны, инопланетная аппаратура может сослужить нам службу. С другой — оно недостаточно испытано, не проводились учения во взаимодействии с войсками. На фронте оно может попасть в руки противника. Я бы воздержался от применения…

И рядом с телеграфическим рапортом было положено особое мнение Беглецкого.

Император задумался, прошелся

— Какой год вы ведете исследования?..

— С конца 1908-го…

— Семь с лишним лет… Кажется, довольно долго. Какой фронт самый близкий к вам?

— Турецкий… — вздохнул генерал.

— Турок мы всегда хорошо били и без инопланетных машин, и теперь, побьем. Иное дело — немец — противник искусный, старый…

Император подошел к карте, задумался:

— Что вы скажете о юго-западном фронте? Будто бы он ближе… Вместе с германцами воюют менее стойкие австрийцы. В случае неудачи это может пойти нам на руку.

И будто бы говорил император негромко, но Инокентьев понял услышанное правильно. А именно как приказ.

Генерал принялся рыться в портфеле.

У него заранее было подготовлено несколько проектов, в зависимости от августейшего решения. Оставалось только от руки вписать недостающее, поставить подпись.

Император удивленно вскинул бровь:

— «Скобелев»?.. А зачем?..

— До Белых Песков нет ни железной дороги, ни даже, тракта. Надобно будет перегружать, с корабля на платформу. Это может быть просто опасно: наверняка в нашем тылу действуют немецкие лазутчики и они легко донесут кайзеру, откуда прибыл эшелон с тайным оружием.

1916

Когда весной после распутицы начались полеты, в авиаотряд привезли все, что осталось от Императорского космического проекта. Это был автоматический передатчик, который Розинг некогда строил для «Архангела».

— Вот, прислали нам… — пояснил Сабуров. — Сказали, мол, вы знаток всяких диковинок, может для какого-то кунштюка приспособите.

Андрей узнал передатчик, но об этом Сабурову говорить не стал. Вместо этого спросил:

— И что будем с ним делать?..

— Есть мыслишка… Говорят, он нечувствителен к ударам — хоть из пушки пуляй…

Передатчик немного переделали и установили в многострадальный «Сикорский» Андрея. Ключ поместили под левой рукой, от кабины к килю натянули антенну.

— Не пойму зачем это нам, — бормотал Андрей. — Он же тяжелый до горя! Лучше бы бомбу подвесили…

— Может и так… Но все же попытаемся это использовать. Взлететь сможете?..

— Смогу… И сложнее было — взлетал.

— Тогда — вперед.

Но оторвать самолет от земли удалось лишь в конце полосы. Если бы взлетная полоса была чуть короче или росли бы в конце ее деревья — то Андрей оказался бы первой жертвой радиостанции, установленной на самолете.

Но летное поле спрыгивало в овраг. «Сикорский» перемахнул его, стал набирать высоту над ячменным полем. После — облетел аэродром. Рука коснулась ключа. Он отбил первую радиограмму: «Аэроплан тяжелый, рулей слушается плохо».

Ее приняли на земле, в палатке рядом с командирской. Сабуров стоял на летном поле, наблюдая за аэропланом. Потому радисту пришлось отлучиться от аппарата, чтоб передать радиограмму…

Михаил Федорович прочел ее, отпустил радиста и с интересом продолжал смотреть за самолетом: свалится ли он в штопор, скользнет на крыло или продолжит полет…

Андрей продолжал полет по «коробочке»: в повороте аппарат терял скорость и высоту, на прямых участках — набирал. После третьего круга определенно стало легче — вырабатывался бензин. Но все равно — нос задирался вверх, и появись сейчас германский аппарат — хватило бы очереди, даже выстрела, чтоб Андрей сделал ошибку при пилотировании, рухнул бы вниз, разбился бы — если повезет, то насмерть.

Но нет — небо оставалось чистым. После десятого круга, Андрей отбил еще одну радиотелеграмму: «Иду на посадку».

И через несколько минут аэроплан был на земле.

— Ну как? — спросил Сабуров.

— А будто вы не видели… Это как плавать с камнем на шее. Но я знаю, в чем причина…

— В чем?..

— В балансировке. Мы его всунули, куда смогли… Ежели его рассоеденить и разместить по всему аэроплану может и будет толк…

— Может и будет… Но, думаю, сильно не спасет. Слишком тяжел… А такая светлая мысль была: представьте: вы с воздуха корректирует огонь артиллерии, направляете войска, где враг слабее… Но ее время, видимо не пришло.

Опираясь на знания, полученные в Запасной телеграфной роте, Андрей принялся переделывать передатчик, облегчать его. Скажем, зачем ему столь большая батарея? «Архангел» должен был посылать сигналы на землю месяцами, а в полете вряд ли получится пользовать передатчик более получаса…