Лисы графства Рэндалл

– Привет, – так же тихо поздоровался я. Лис наблюдал за мной блестящими чёрными глазами. На фоне светлеющего неба снаружи его шерсть по бокам от морды горела ярко-рыжим цветом, точно янтарь. – Ты сам по себе сюда забрался? Или… от Ирмы пришёл? – опалило меня неожиданной догадкой.

Лис снисходительно фыркнул – наконец-то догадался, мол – и просунул в пролом голову уже целиком. Вниз посыпались ошмётки гнилой древесины и комочки земли. Я едва успел подхватить самые крупные, чтобы не наделать шума, и затолкать их в туалет. Затем подкрался к двери, удостоверился, что охранник не проснулся, и вернулся обратно.

На шее у лиса виднелся тонкий ошейник.

Против света было не разглядеть, но память подсказывала, что он зелёный.

Всё-таки свои…

– Приведи Ирму сюда, пожалуйста, – попросил я. Лис понятливо засопел. – Только смотри, чтобы вас не поймали. Этот Кормье – одержимый, он ради своей идеи сделает что угодно. Будьте… осторожны.

Лис раздражённо шевельнул ухом – не учи, мол, учёного.

И начал выбираться.

А меня вдруг охватила такая тоска, что стало больно дышать. В ушах зазвенело, и все прочие звуки смазались. Я вытянул руки вверх в тщетной попытке дотянуться, дотронуться до жёсткой рыжей шерсти, доказать себе, что это не сон и не галлюцинация…

…и сам не заметил, как по привычке легко оттолкнулся онемевшими босыми ступнями от выстывшего пола.

Пролом стал вдруг ближе в разы. Лис замер и удивлённо принюхался.

Летать было всё равно, что плавать, только проще и естественней.

– Взаправду… – прошептал я, прикасаясь к тёплому лисьему уху. Ошейник действительно оказался зелёным. Потоки воздуха на ощупь напоминали воду, только были плотнее и мягче одновременно. Сквозь пролом виднелся кусочек неба, осыпающиеся стенки неглубокой ямы и густые-густые кусты шиповника. – Надо же, взаправду…

Лис щекотно фыркнул мне в лицо, а потом лизнул щёку горячим языком.

И ровно в ту же секунду охранник в коридоре отчётливо зевнул и чертыхнулся.

Я дёрнулся, нелепо взмахнул руками – и начал опускаться, чувствуя себя при этом как человек, потерявший равновесие на лестнице. Лис коротко тявкнул, заскрёб лапами, и по гнилым доскам застучали комья земли.

– Эй, что за шум? – с опаской поинтересовался охранник.

– Не знаю, – таким же испуганным голосом откликнулся я. – Может, привидения? – и наконец коснулся пятками холодного пола. – Простите, мне очень хочется пить… Вы не могли бы принести мне воды?

Пятнышко света исчезло окончательно. Шорохи и шуршание стихли. Единственным напоминанием о случившемся осталась горка сора на полу под проломом.

– Воды? – озадаченно переспросил охранник. – Это можно, наверное. Только, гм, парень, ты потом об этом помалкивай, лады? Мне дверь запретили отпирать…

Никакого окошка для передачи мелких предметов в темнице предусмотрено не было. Охранник, ругаясь вполголоса, отпёр тяжёлую дверь и просунул в щель между створкой и косяком кувшин с водой.

– Ты пей, пей про запас… смотри не разбей, мне же голову снимут…

– Про запас? – хрипло переспросил я, утолив первую жажду.

Охранник закряхтел, словно захрустела, надламываясь, сухая палка, и зашептал:

– Дай ты ему, что он хочет… всё одно ведь, или забьёт насмерть, или жаждой уморит.

В этом свете совет выглядел разумным.

– А вы, значит, не одобряете поступки своего хозяина?

– Да кто ж его одобрит, ирода! – в сердцах сплюнул охранник. – Если б только… – и он прикусил язык.

Я понятливо кивнул:

– Жена, дочка?

– Сын, – смущённо буркнул охранник. – Во втором госпитале лежит. Год назад обезножел, а сейчас ходить стал потихоньку… Ирод-то Кормье ирод, а лечить умеет. И денег с меня не взял.

Конечно, не взял – безупречно верные слуги на дороге не валяются… Но говорить это вслух я не стал, ограничился сердечной благодарностью и отдал кувшин. А затем лёг обратно на кушетку и начал обдумывать сложившееся положение.

По всему выходило, что в лапы Кормье я попал далеко не первым. И предыдущие пленники вряд ли покинули узилище живыми. «Забьёт насмерть или уморит жаждой» – это прозвучало до отвращения правдоподобно… И самое скверное было в том, что я теперь не мог просто притвориться, что знать ничего не знаю про полёты. С безопасной иллюзией, что фокус с «Сыном Падающей Звезды» был целиком и полностью делом рук волшебника, пришлось расстаться…

А пытки и жажда могут разговорить даже законченных упрямцев.

Теперь, пожалуй, зная историю волшебника и оказавшись в схожей ситуации, я не мог не почувствовать к нему огромную благодарность. Представая в роли чудотворца, он полностью переводил огонь на себя. Прежде не раз случалось, что его после выступления приглашали на беседу те, кого он уклончиво называл «поклонниками» – скорее всего, некоторая часть из них была охотниками за секретами. Но ни разу никто не попытался надавить на меня. Я был просто ассистентом, ещё одним инструментом, только одушевлённым.

А вот если бы меня рекламировали как «удивительного летающего мальчика», то кто-то вроде Кормье наверняка появился бы раньше.