Лишённые плоти

— Ты увез ее подальше от людных мест, накачал наркотиками, задушил пакетом, изуродовал и выбросил, — медленно проговорил Тони. — В чем твой кайф? Где причина всего этого? Что тебя так заводит? Контроль? Понимание, что она целиком в твоей власти? — Отвернувшись, он подошел к окну и посмотрел в темноту. — Но для этого ты провел с ней слишком мало времени. Ты ведь несколько недель ее приманивал. И ради чего? Ради этих вот нескольких часов? Вряд ли. Ты вложил в это дело столько времени и сил, так тщательно все спланировал — пары часов в качестве награды тебе явно недостаточно. Ты ведь жаждал заполучить ее. И тебе нужно утолить эту жажду. Но ты все сделал не так. Ты просто убил ее, порезал и выбросил тело. Нет, что-то тут не сходится… — бормотал Тони.

Весь его опыт говорил о том, что такие убийцы ценят время, проведенное с жертвами. Они устраивают свои убежища вдали от любопытных глаз, чтобы удовлетворять свои наклонности снова и снова. Они идут на риск и похищают своих жертв только ради «награды», только чтобы максимально растянуть удовольствие. Те, что предпочитают живую добычу, держат похищенных людей в плену, снова и снова унижая и мучая их. Такие убийцы наслаждаются возможностью увидеть свои воплотившиеся фантазии во плоти и крови. Особенно в крови. Те же маньяки, которым нравится пассивность трупа, идут на всевозможные ухищрения, пытаясь сохранить «свежесть» тела. Ранние стадии разложения редко отпугивают этих психов.

Но с Дженнифер все было не так.

— Убил, изуродовал, выкинул, — повторил Тони. — Ни на что другое времени у тебя не было. Что-то случилось, из-за чего ты заторопился. Но что?

Скорее всего, что-то непредвиденное. Может, он уже не мог отвезти ее туда, куда первоначально планировал? Или в параллельной, порядочной и приличной, жизни убийцы произошло что-то, не позволившее ему и дальше следовать первоначальному плану. Что бы ни случилось, проигнорировать это убийца не смог. Он не стал бы лишать себя удовольствия из-за какой-нибудь мелочи, особенно учитывая, что жертва уже была у него в руках.

Все это, конечно, логично, подумал Тони. Но все равно что-то тут не так.

— Убил ее, порезал, выбросил труп, — еле слышно бормотал он.

Вернувшись к барной стойке, он налил себе капельку арманьяка из второй бутылки. Сделав маленький глоток, опять принялся вышагивать по комнате.

Внезапно он остановился.

— Порезал ее. Порезал! — хлопнул себя по лбу Тони. Он подбежал к разложенным фотографиям и, взглянув на них, убедился, что память его не подвела. — Ты вырезал ей вагину, распотрошил шейку, раскромсал уретру. Не сдерживался ни в чем. Но вот на клитор не обратил ни малейшего внимания.

Осушив бокал, Тони налил себе еще. Мысль, донимавшая его весь день, теперь стала ясной и неотвратимой. Любой следователь, специализирующийся на подобных преступлениях, счел бы ее абсурдной, нелогичной. Но Тони никогда не боялся высказывать предположения, любому другому человеку показавшиеся бы дикими и странными. За что, в частности, его и ценила Кэрол Джордан. Но он очень сомневался, что Стюарт Паттерсон отнесется к его теориям так же благодушно. Но тут уж ничего не поделаешь. Эта теория хотя бы объясняла две странности, которые заметил Тони в этом деле, — временную и физиологическую.

— Просто это убийство не на сексуальной почве, — объявил он пустой комнате. — Ни на йоту. Что бы ни двигало убийцей, это не была потребность в сексуальной разрядке.

Если его умозаключение верно, тогда возникает новый, куда более неприятный вопрос: если дело не в сексе, то в чем?

18

Алана Майлса трудно было не заметить. Единственный из всех, находившихся возле вокзала Галифакса, он стоял на улице под мелким моросящим дождиком, игнорируя навес. Припарковавшись в неположенном месте, Кэрол быстро зашагала навстречу слегка сутулому старику, смотревшему на мир сквозь очки, каких она не видела уже очень давно — с тех самых пор, как государственная служба здравоохранения перестала выдавать бесплатные очки по рецептам окулистов. Очки были примечательные: массивные черные пластиковые дужки, стальная проволока вокруг толстых, как в молочных бутылках, стекол. Лицо за очками было похоже на кусок острова Пасхи. Кэрол живо представила себе, как обладатель очков терзал в школе на уроках труда несчастных четвероклассников.

— Мистер Майлс? — спросила она.

Старик медленно, словно древняя черепаха, повернул голову и уставился на нее. То, что он увидел, кажется, ему понравилось. Удивительно милая улыбка мгновенно преобразила его лицо. Он поднес руку к козырьку кепки и слегка ее поднял.

— Мисс Джордан, — кивнул он. — А вы пунктуальны. Мне такие женщины всегда нравились. — В реальности голос Майлса звучал как у Торы Хёрд, вдруг запевшей басом.

— Благодарю вас.

— Надеюсь, я вам по телефону не очень нахамил. Совершенно не умею разговаривать по телефону. Честно говоря, он меня приводят в полнейший ступор, и я начинаю нести черт знает что. Жена утверждает, что мне вообще трубку в руки давать нельзя. Говорит, лучше уж будет сама вести за меня все разговоры, — сказал Майлс.