Линии Леи

Ища, на что бы отвлечься, я сперва разглядывал вырез халата Леночки. Потом она это заметила, и я сделал вид, что всё вышло случайно. Отвернулся, уловил позади некое движение, вытянул шею и высунулся из-за колонны. И от удивления чуть не звякнул своей челюстью об мраморную плитку пола.

Такого зрелища мне в метро, при всех его чудесах, видеть ещё не приходилось. Правую сторону станции заливал бледно-розовый свет. Интерьер под этим свечением преобразился, стены словно раздвинулись, а пилоны казались тоньше и стройнее. Лёгкие полупрозрачные тени скользили по потолку, солнечные зайчики, рожденные вовсе не солнцем, плясали по каменным панелям. Мозаика на внутренней части станции, так восхищающая тысячи туристов, теперь выглядела и вовсе живой, словно фигуры на ней переглядывались, пританцовывали в такт беззвучной музыке.

Да, это была несомненно музыка. Я остался уверен в этом, даже когда разглядел, откуда она растекается по залу. Непрерывный поток света и теней бежал там, где полагалось лежать рельсам. Кипя, бурля, масса светящейся воды проносилась мимо нас, втекая со стороны Парка культуры и исчезая в тоннеле на противоположном конце станции. Поднимаясь под самый потолок, но аккуратно обтекая люстры, вода не роняла ни капли на платформу, не пересекала прочерченную в камне линию. Эта чуть заметная выпуклость на полу по всей длине станции обычно предупреждает пассажиров о крае платформы, об опасной близости к подходящему поезду. Сейчас линия была ещё и границей между нашим миром — и миром музыки, света и волн.

— Какая красота! — вырвалось у меня.

— Да, между прочим, — откликнулась Вересаева. — Я на час задержала пуск воды. Что прикажете мне ответить на вопрос королевы, почему её русалок держат в каменной кишке и не выпускают в океан?

— Русалки?

— Они в бешенстве, и я могу их понять. Вода стоячая, двадцать два градуса! Того и гляди, прямо здесь нереститься начнут!

Я вгляделся в воду и осознал, что мне не мерещится. Лица. В волнующейся и искрящейся толще воды мелькали десятки женских лиц. Округлости их фигур дорисовала уже моя фантазия, ибо никаких фигур среди водяных струй нельзя было ясно разглядеть. Кожу русалок покрывала мелкая серебристая чешуя вроде селёдочьей, и её узор начисто стирал все различимые формы.

— Ответьте её величеству, — отозвался Сфинкс, — что мы только что спасли всё её маточное стадо.

— Это серьезное заявление или одна из твоих дурацких шуточек?

Вересаева упустила контроль над мимикой и под глазами сложились едва заметные недовольные морщинки. Сфинкс в ответ протянул ей обрывки пакета с медными дисками.

— Это что… банка?

— Она самая, Елена Владимировна. Была установлена в трансформаторный коллектор и вот посюда заполнена. Думаю, не меньше месяца заряжалась. А схему аварийного сброса кто-то закоротил на массу, а канал массы взял — угадайте, с какого перегона?

— С краснопресненского, — уверенно сказала начальница, и губы её зло сжались в две бледных линии.

— Точно так. Стоило русалкам открыть переход в свои теплые нерестилища, и в тоннель разрядились бы все аккумуляторы.

— И имели бы мы посреди Москвы полный тоннель ухи, — добавил я.

— Стожар, ну вы-то куда? Интеллигентный человек, не уподобляйтесь этому… хищнику, — процедила Вересаева.

— Ухи — это в лучшем случае, — как ни в чём не бывало продолжил Сфинкс. — Если бы вместе с аккумуляторами детонировала банка, мы имели бы подгоревшие королевские креветки.

Замдиректора выхватила устройство из его рук. Уже в спину ей Сфинкс закончил:

— А представьте, если бы банка была полной? Сквозной тоннель в мир, покрытый океанами! Аквапарк на Красной площади и рыбалка с Останкинской башни!

Она сделала нервное движение плечами, словно хотела обернуться, но сдержалась. Прошла прямиком к бурунам, крутящимся по водяной преграде.

Буруны раздвинулись, поднялись двумя вертикальными волнами и обхватили мою начальницу, полностью скрыв от глаз. Никто из полутора дюжин сотрудников, суетившихся на платформе, не обратил на это ни малейшего внимания. Значит, всё в норме, так и должно быть.

— Слушай, зачем ты ей так жёстко? Банка же была для отвода глаз, ты сам говорил?

— Проверить хотел. Что-то мне подсказывает, неспроста она нас с тобой трансформатор проверять отправила. Не верю в такие жёсткие совпадения.

— Ну, знаешь! Если она и была в курсе, то вида не подала. Все эмоции натуральные. С поправкой на то, что это Елена Владимировна и её эмоции попробуй прочти. А потом, устраивать такую опасную аварию ради нас двоих — не слишком ли круто?

— Эка ты хватил. Гибель королевской стаи при миграции — это если не война, то как минимум разрыв дипломатических отношений. Вересаева не дура, такими вещами шутить не будет.

— Вот-вот. У меня ощущение, что она всерьёз напугана.

— И тем не менее, провалиться мне на месте, если она не знает об этой истории гораздо больше, чем мы с тобой.