Линии Леи

— Предатель. Хилда говорила, что у нас в коллективе крыса, жаждущая власти и полномочий. Возможно, проморгали колдуна. Я не знаю, кто тут метит в директорское кресло, но покушение на первого зама — идеальный для него вариант. Хуже только…

Он замолчал, когда лифт вздрогнул и качнулся. Но движение продолжилось без задержки.

— Если что? — напомнил я.

— Хуже, если её живую вывезут за пределы нашего узла линий. В любой амбициозный мир, где хотели бы знать наши возможности и наши секреты. Таких — каждый второй.

— То есть, что, и так война, и сяк война?

— Прецеденты уже бывали. Метро неспроста строилось единым комплексом с целой кучей военных объектов.

— Тогда запертая дверь их не остановит.

— Точно. Мы нашли способ войти в запертое здание, есть десятки способов выйти из него. Поэтому действовать будем быстро, на нас двоих вся надежда.

— А если… — начал было я, но лифт остановился и двери открылись.

— Главное, — прошептал Сфинкс уже из коридора, — не забывай, что эти ублюдки могут становиться невидимыми!

Склад вещдоков налётчики громили так усердно и методично, что бардак в дежурной части вспоминался мне лёгким беспорядком в сравнении с открывшейся теперь картиной. Обе створки широких дверей распахнуты, петли на них выгнуты затейливыми дугами. Понятное дело, ведь обычно они открывались наружу, а тут у кого-то хватило мощи выдавить толстое железо внутрь.

Часть вещей с бумажными бирками на верёвочках и несколько рваных картонных коробок с инвентарными номерами валялись здесь же, у входа. Ещё больше их было раскидано внутри, между опрокинутыми стеллажами. Тот, кто искал здесь что-то, явно не беспокоился о сохранности имущества, о чем говорили россыпи осколков, дорожки разноцветных порошков, маслянистые вонючие лужицы и прочие обломки.

Я сперва заглянул на склад осторожно, одним глазом, тихо подкравшись к двери. Но хаос внутри пребывал в покое и тишине. Даже обесцвеченные, хвосты не смогли бы передвигаться по этим завалам бесшумно.

Сперва я хотел зайти и подыскать себе среди иноземных чудес какой-нибудь прут поувесистей. Потом передумал. Меня остановили два обстоятельства. Первое — понимание, что любой прут здесь при неправильном применении может обвиться вокруг моей же шеи и тихо придушить. Это в лучшем случае! Второе — я услышал невдалеке голоса, спорившие друг с другом на повышенных тонах.

Источник звука располагался поблизости. Высокие чирикающие нотки в голосе Рунгжоба выдавали крайнюю степень возбуждения. Иногда он даже срывался на писк, речь его спотыкалась и сменялась булькающим кашлем. Тогда вступал второй голос, тоже уверенный и жёсткий, но менее напористый. И очень хорошо мне знакомый.

У самых дверей изолятора я замер. Внутри, у широкой деревянной стойки, за которой должен был сидеть дежурный офицер, не горел свет. Если я попробую заглянуть, перекрою яркое освещение коридора и выдам себя с головой. Головой — с головой. Ха-ха.

— Рунгжоб, оставь жабу в покое! — настаивал знакомый голос. — У нас есть более приемлемые варианты.

— Отвали, полковник! — огрызнулся кенар. — Я же знаю, что для меня нет больше вариантов. Посмотри, как я изуродован! Эта хищная тварь чуть не откусила мне голову!

— Сфинкс очень опытный оперативник. Я ведь много раз предупреждал тебя, что он сделает это, если ты не начнёшь думать своей головой и принимать правильные решения.

— Вот я и принял! Теперь всё будет по-моему! Он сделает, что я прикажу, иначе я раздавлю жабу.

— Птичка…

— Даже не вздумай! — фальцетом пискнул кенар. — На этот раз ты мне не помешаешь!

— Я тебе помешаю! — заявил я, решительно входя в блок изолятора в надежде, что правильно оценю обстановку за ту пару секунд, пока меня не превратят в золотого болванчика.

Диспозиция сложилась занятная. Все камеры, насколько мне хватало взгляда, стояли пустыми. Так и планировала Вересаева, всё верно. Но две самых ближних ко входу были не просто пусты, а взломаны. Причём, взломаны довольно оригинальным способом. Несгибаемые стальные прутья решетки, выкованные по спецзаказу в два пальца толщиной, с применением особой технологии закалки и цементации, при помощи руки Мидаса обратили в золото. А затем разжали в стороны, воткнув между ними каменный огурец. Вот, значит, ради чего был разгромлен склад вещдоков, взломщики искали саженцы.

Каменный огурец — это такое растение-паразит, сорняк из одного сурового мира, располагающегося по соседству с Землёй, на оранжевой линии. Его почти не возят контрабандой, потому что он никому не нужен, от него нет никакого толка. Только если хочешь нагадить своему смертельному врагу, можно бросить во двор семечку.

К утру огурец пустит корни глубоко в землю, высосет всю доступную воду на участке и отрастит плод длиной метров двадцать-двадцать пять. Свежий плод у стебля упругий, розовый, а вот на другом конце быстро отмирает и каменеет. Если кончик регулярно, каждые полчаса не откалывать, придётся решать большую тяжёлую проблему с нескончаемым гранитным бруском, который всё прёт и прёт из земли. Вырывать его знатоки не советуют, на том же месте вскоре появятся два, а то и три новых.