Лимонный хлеб с маком

Той ночью Анна, лежа на кровати в супружеской спальне рядом с мужем, заметила небольшую трещину, рассекавшую весь ее воспаленный сосок, и встревожилась. Было больно. Через секунду она увидела, как по щеке дочки, наконец, стекает беловатая жидкость. И мать улыбнулась, безмятежно, умиротворенно. Их первая ночь втроем, все вместе; Анна была счастлива. Семья Гарсиа Вега – Армандо, Анна и Анита – наконец-то стали настоящей семьей.

Анита спала два часа, потом заплакала. Пососала одну грудь, затем другую и заснула еще на два часа. Опять плач. Снова пососала грудь и испражнилась. Анна сменила ей подгузник, и она заснула на час. И снова плач и кормление одной грудью, потом второй. Рвота. Анна поменяла распашонку, и ребенок опять заплакал, но вскоре заснул еще на час…

– Да пойди же ты в гостиную и накорми ее грудью!!! Завтра у меня важная встреча!!! Мне нужно выспаться!!! – вскричал Армандо.

Его резкий тон разбудил Марину. Она приоткрыла дверь и увидела, как вышла Анна с Анитой на руках и с разбитым сердцем. Они перетащили колыбельку в комнату бабушки, и с тех пор сестры действовали как маленькая команда. Они организовали пересменку, позволявшую всем троим отдохнуть. Когда Анна заканчивала кормить грудью, Марина брала племянницу на руки и выходила из комнаты прогуляться. Тем временем Анна отсыпалась, принимала душ или завтракала спокойно. Так они и сменяли друг дружку двадцать один день и двадцать одну ночь. Несмотря на всяческую помощь, которую ей оказывала Марина, Анна тосковала по присутствию мужа, что было вполне понятно. Армандо же, помимо того что все ночи спал в одиночестве, был еще и погружен в работу, ускользая от мольбы жены. Если им нужна помощь, то нечего жаловаться на вмешательство «сороки».

В этой чужой семье Марина ощутила эмоциональную несовместимость всей троицы. Власть Армандо над ее сестрой в глазах Марины была тиранической. Ладно, он приносил деньги в дом, но ведь у них было достаточно денег. Зачем плодить еще больше? Или, во всяком случае, разве не могли важные финансовые сделки, которыми он хвастал, подождать хотя бы месяц? Первый месяц жизни дочери. Неужели он не мог прекратить работу на тридцать дней? Что означает месяц в биографии любого бизнесмена, каким бы успешным он ни был? Сколько миллионов он бы не заработал в том месяце, столь необходимом для его жены и дочери? И в тот день, когда она размышляла о причине эгоизма зятя, когда начинало светать, разразился конфликт, ставший причиной разлуки двух сестер, так нуждавшихся друг в друге.

Той ночью Анита плакала сильнее обычного из-за колик в животике. Марина потом вспоминала, как они с Анной в отчаянии по очереди ходили с нею на руках, а она кричала так истерично, как только могут младенцы. Ей поменяли подгузники. Анна приложила ее к груди, но малышка не захотела сосать. Вдвоем массировали ей животик, поили водой с кофейной ложечки. Отчаяние и бессонница вызвали у них приступ нелепого смеха; они уже не знали, что делать – то ли смеяться, то ли плакать. Анна вышла из комнаты за водой для них двоих, забыв закрыть дверь в спальню. Марина подошла к окну с ревущей маленькой племянницей на руках, посмотрела наружу. Солнце медленно выглядывало из-за Средиземного моря, и казалось, что ребенок понемногу успокаивается.

– Можете вы обе раз и навсегда заткнуть ее гребаную глотку!!!

Марина повернулась к зятю. Анита снова разразилась истерическим плачем.

– Что ты сказал?

– Отвезите ее к врачу, черт возьми, с ней точно что-то не так.

Марине не хотелось верить словам своего зятя.

– Ну… какой же ты…

– Какой – такой? – угрожающе спросил Армандо.

В голове у нее пронеслась тысяча оскорблений, но она резюмировала их единственным:

– Тупой.

Слово это ассоциировалось в представлении Армандо с треугольником, о котором он узнал при получении Базового Образования[19], и ввело его в ступор. Он ожидал любого слащавого оскорбления, но только не этого.

– Тупой. А кто ты такая, чтобы обзывать меня в собственном доме тупицей? Ты живешь тут по-королевски почти два месяца, дорогуша.

– Ты бросил жену, – прошептала она не чтобы защититься, а с единственной целью: помочь Анне.

– Что здесь происходит?! – крикнула Анна, торопливо поднимаясь по ступенькам с двумя стаканами воды.

– Ты пробыла в этом доме достаточно, а теперь собирай свои манатки и вали в свою любимую Америку.

Он вперил глаза в свояченицу и повысил голос:

– …И отдай мне мою дочь, – потребовал Армандо, вырывая ребенка из рук Марины.

Затем, обращаясь к жене:

– Моя мать отвезет тебя к врачу сегодня же утром, и точка. Будешь покупать сухое молоко в аптеке. А твоя сестренка вернется к своему гребаному старому янки, с которым сожительствует, а нас пусть оставит в покое.

– Армандо, хватит, ну пожалуйста, – взмолилась Анна.

– Она вернется домой и позволит нам жить своей жизнью, здесь она абсолютно лишняя. А теперь, – добавил он, глядя в глаза свояченице, – собирайся и проваливай.

– Армандо, пожалуйста, успокойся.