Лимонный хлеб с маком

Марина достала из сумочки документ и протянула полицейскому.

Он постучал по клавишам своего компьютера, немного выждал и дал Марине листок бумаги с напечатанным номером.

– Ожидайте вызова в зале.

Марина не успела сесть, как на экране появился ее номер. Она предстала перед чиновницей, которой кратко объяснила суть своего дела. Женщина обратилась к компьютеру, что-то напечатала, а затем, помолчав, прочла.

– Тут говорится, что вы проживали в Соединенных Штатах в течение пятнадцати лет.

– Так и есть.

– Ну, тогда вам следует пойти в американское посольство в Мадриде и попросить прислать нам справку об отсутствии судимости за тот период. А здесь мы никак не сможем вам помочь.

Она в одиночестве убиралась в пекарне, выметая остатки муки. Была раздражена и зла из-за того, что ей казалось абсурдной бюрократией. Теперь вот нужно лететь в Мадрид… Процесс удочерения еще даже не стартовал, а Марина уже начала терять терпение. Что значит куча всех этих бумаг, которые требуются? И не только об отсутствии судимости, но и заключение психиатра, которое необходимо предъявить, а также перечень болезней, перенесенных в течение своей жизни, и сумму вклада в банке. А требовали ли все это чиновники у матерей, зачавших детей в своих чревах? Как врач-гинеколог, она могла доказать, что извлекала младенцев из тел рожениц, совершенно не пригодных к материнству. А тут – неожиданное вторжение в ее личную жизнь! Марина и вообразить не могла, как глубоко команда из Майорканского института социальных дел влезет в ее частную жизнь ради обеспечения Наоми достойного существования.

– Приветик! – прозвучало из-за двери.

– Анна, ты? – откликнулась Марина, узнав голос сестры.

Они беседовали по телефону 2 января. Анна позвонила Урсуле домой, чтобы пожелать сестре счастливого 2011-го. И они полчаса посвящали друг друга в повседневные события. Однако тогда именно Марина без умолку тараторила о своем будущем материнстве и вероятных планах остаться на Майорке.

Анна вошла в пекарню. Марина встретила ее поцелуем.

– Анита уже вернулась?

– Да, и уже собирается поехать на все лето в Берлин, чтобы выучить немецкий язык. Она вернулась оттуда с очень странными идеями, к примеру – хочет стать диск-жокеем. Считает, что в Германии может выучиться на звукооператора, и занимается этим целыми днями. – Анна подняла брови и продолжила: – Только представь, что было бы, если бы мы объявили нашей маме, что желаем учиться на диджея!

– Нет, не могу такое и вообразить, – ответила Марина, заметив, что сестра говорит быстрее и больше обычного.

– У тебя все нормально?

– Ты не против подняться наверх и спокойно переговорить? – Анне очень хотелось снова увидеть гостиную. Они сели на диван.

– Ну, говори же, – взмолилась Марина.

Анна достала из кармана свои маммограммы. Марина сразу же узнала их и разволновалась.

– Послезавтра мне сделают биопсию.

Марина взяла маммограмму и мгновенно увидела белый бугорок.

– Может, это киста. Не волнуйся пока что, подожди результатов анализа, – успокоила она.

И взглянула на старшую сестру. Вот так всегда… Подобные роли они играли в своих родственных отношениях. Она поняла Анну без слов: «Пожалуйста, позаботься обо мне, если со мной что-то случится».

– Может, обойдется, Анна. Не суетись, дождись диагноза.

– Хэлло! – из пекарни послышался мужской голос.

Марина посмотрела на часы.

– Пять минут третьего. Пекарня закрыта, нам не нужно спускаться вниз.

– Хэлло!!! Есть здесь кто-нибудь? Лола!!! Кэти!!! Хэлло, где вы? – звучало по-английски

– Пойдем, если больше нечего рассказать. Я обслужу клиента, уже соскучилась по пекарне. К тому же иностранцы всегда меня забавляют. А ты, Анна, помогай нам, я ведь не запрещала тебе сюда приходить.

Обе встали с дивана. Марина приобняла сестру за плечи.

– Я помогу тебе во всем. Только не переживай заранее.

– Спасибо тебе, Марина. – Она снова опустила глаза.

– Хэлло!!! Есть здесь живая душа? Мария-Долорес!!! Каталина!!! Вы тут?

– Грубоватый янки с Восточного побережья Америки, – догадалась Марина по акценту.

А увидев американца, обе сестры лишились дара речи. Они были ошарашены, ошеломлены. И покраснели одновременно.

– Хэлло, друзья, я ищу Лоулу и Каталайну… Не работай сеньоры эти здесь уже? – спросил сестер на ломаном испанском исполнитель главной мужской роли в знаменитом кинофильме «Основной инстинкт».

Им потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Ведь перед сестрами Вега де Вилальонга стоял мужчина, который в фильме пялился на сексуальную Шэрон Стоун, сидящую в полицейском участке на допросе, раздвинув ноги и без трусиков.

Анна с трудом сглотнула и на мгновение забыла о маммографии.

– Мария-Долорес скончалась, – ответила Марина.

– Извините, – сказал он удивленно. – Я не знать ничего. Лоула был молод. Вы дочери Лоулы? Каталины?

– Нет, мы не их дочери.