Лимб

А важно ли то, что существует… Меня физически уже нет, но я самосознаюсь благодаря Лимбу. Лимба тоже нет; он существует, пока о нём думают люди и существа вроде Доктора. И людей нет; по мнению одного из бывших приятелей, они, как и всё остальное, снятся Кришне. И Кришны (уже по моему мнению) нет, он — плод воображения кого-то ещё, самого-самого главного Бога из другого измерения… и его придумал несуществующий Я. Кольцо без источника.

В иллюзии существует иллюзорный бог, который предаётся иллюзии и порождает иллюзорного человека, в свою очередь фонтанирующего ещё большими иллюзиями, как поиск Искры, поиск счастья…

Я уже завидую не то что Андрэ, а сумасшедшим, застрявшим в вечной радости.

Я завидую даже наркоманке Хлое, отыскавшей кайф на час.

Ха-ха. Обычный человек завидует безумцам и маргиналам. Театр абсурда!

Театр, театр… Я одет в костюм принца Сомния — полосатый камзол с пышными рукавами, смешные обтягивающие штаны и длинноносые туфли; люди на улицах преобразились в придворных. Пронёсся по мостовой гонец со свитком руках, пролетел над головой дракон, покрылось небо яркими звёздами, которые, того и гляди, упадут на землю от тяжести.

Подле меня остановилась карета, запряжённая пепельным и безгривым тощим конём. Оттуда вышел Регулюм, держа собственную голову под мышкой.

— Прости меня, — сказал я.

— За что? — подивилась голова.

— Я винил тебя во всех своих бедах, и это совсем несправедливо. Я бы и без тебя всё похерил. Знаю миллион способов, как испортить себе жизнь, и ни одного, как стать счастливым. Дурак, да?

— Не кори себя. Иначе и быть не могло, мир ведь создан Тьмой.

— Это Тьма создана нами.

— Как ты сам недавно осознал, первоначальный источник определить невозможно. Его нет. Любые рассуждения — демагогия. Я говорю о «Тьме», чёрном боге, потому что так мне самому проще… Низвожу понятие высшего порядка на уровень сознания.

— Бла-бла… Чёртов сектант, — я улыбнулся и протянул ему руку.

Регулюм помешкал, но всё же ответил рукопожатием.

— Иди с миром, — сказал я голове.

— И тебе мира на пути, — отозвалась та.

Наваждение рассеялось. Исчезли кареты и дворяне, появились машины с людьми. Можно сбежать из Лимба, но не вытравить Лимб из себя. Всё же, иллюзии незаметно для меня самого спрогрессировали от богинь-разрушительниц, изломанных лиц и червяков к безобидной сказке… Хоть в чём-то я добился успеха.

Повлажневшая от пота рубашка неприятно прилипла к спине. Светофор уже устал сменяться передо мной с опасного красного на заботливый зелёный.

Подожди, Андрэ, перестань царапаться в двери, как запертая кошка… Мне надо сделать кое-что очень важное, реальное.

Я взял телефон и ввёл в поисковике «массовое самоубийство париж», глянул на дату… Прошло всего три дня? Да ладно? Мне казалось, я в Лимбе целую вечность.

Сегодня «похороны членов тоталитарной секты», если верить сайту с новостями. Их развезут по четырём разным кладбищам, на одном не вместить такую прорву народу; даже с учётом того, что половину кремировали. Списка жертв в публикациях я не нашёл.

Я ввёл в поисковик своё настоящее имя. К несчастью, оно столь распространённое, что гугл не выдал мне ничего внятного. Зашёл на свою страничку в фейсбуке — на стене нет рыданий от фрэндов и уверений в том, какой я был прекрасный человек.

Тогда я написал своей сестре, от имени Андрэ, конечно же. Мол, мне нужно срочно связаться с вашим братом, но он давно не онлайн, и как я могу его найти. Я ожидал, что мне придёт ответ вроде «Извините, Андрэ, мой брат больше с вами связаться не может, поскольку сегодня хоронят на таком-то кладбище», но та ответила, что вообще не представляет, где искать брата, и если что, то вот его номер.

«Спасибо», сестрёнка. Я и так его знаю. Хотя…

Я набрал свой бывший номер, ни на что не надеясь. Гудки, гудки.

— Здравствуйте, — ответил чужой голос.

— Э-э… а что с хозяином этого телефона? — выдавил я.

— Он в больнице. Вы знакомы?

— Я его брат.

Так я узнал, что моё тело вполне живёт, хоть и не здравствует.

* * *

Было так жутко видеть себя спящего — точнее, застрявшего в коме. Меня чуть приступ не схватил. Медсестра поддержала меня за руку.

— А вы с братом совсем не похожи, — заметила она.

— Отцы разные.

— Вот как… надеюсь, ваш голос поможет ему очнуться. Он часто бывает в пограничном состоянии. Кажется, вот-вот и очнётся, но потом проваливается опять. Вы поговорите с ним. У нас недавно мужчина очнулся, когда его друг крикнул «гол!», пациент был ярый фанат… У вашего брата есть подобные триггеры? Чем он увлекался? Он часто задыхается, мы подозреваем аллергию и несколько раз меняли препараты. У него была аллергия, вы не в курсе?

Она так тараторила. Ей бы в журналистки, а не медсёстры. И ведь никак ей не объяснишь, что никакие триггеры тут не помогут; просыпаться нечему — в этой оболочке сейчас нет сознания.

Медсестра оставила нас наедине: меня в новом теле и меня с торчащими отовсюду трубочками. Я не знал, что делать, и сел на стул рядом с самим собой. Взял даже «брата» за руку для вида.