Лилэр

– А что там? – спросила Лиля, показывая на дверь между полок.

– Там кабинет.

– Можно?

Алайте выглядел так, будто она просит его совершить сразу все грехи против совести.

– У меня нет распоряжения о том, что это тебе запрещено, – неохотно сказал он.

– Значит, можно, – удовлетворённо констатировала Лиля. – Открывай!

Кабинет оказался уютной комнатой с восхитительно мягким, широким диваном, обитым кожей. Под окном стоял солидного вида письменный стол, и Лиля с удовольствием провела пальцами по столешнице из чёрного дерева.

– Тут уютно, – сказала она, оглядываясь. – Я, наверное, тут останусь.

– Но это ведь...

– Ты сказал, не запрещено, – погрозила ему пальцем Лиля, раскладывая книги на столе. – Алайте, я хочу ещё ту, которая про дракона. Принеси, пожалуйста. А можно сюда ачте?

55. Чтение портит характер и внешность

– Я тебя никак застать не могу, – сказала Гисэл в гримёрке, когда Мейделл в очередной раз беспокойно выбежал, распекая катьонте, занимавшихся декорациями. – Два раза приезжала, и оба раза тебя не было в комнатах. Лерин сказала, ты на третьем этаже. Лилэр, неужели... Тебя можно поздравить?

– С чем? – Лиля повернулась к ней, вызвав сдавленный стон у девушки, которая делала ей причёску. – Ой, прости, Мад... Прости...

– Ничего, госпожа, – грустно сказала та. – Только не крутись больше, прошу.

– Как с чем? Ты же этого хотела! – воскликнула Гисэл, косясь на Мад.

– Чего?

– Ну... ты сказала, твоя цель... Помнишь? Мы говорили о кире Атар и Тэмисе...

– А-а! – вспомнила Лиля. – Нет... Нет. Я хожу в хранилище книг. Понятное дело, что ты меня не застаёшь.

– Зачем? – изумилась Гисэл.

– Ну, мне скучно, а там ваши интересные сказания. А ещё я нашла описания земель, очень увлекательные.

– Госпожа ходит читать книги? – изумилась Мад. – Госпоже позволили читать?

Лиля пару раз моргнула, еле сдерживаясь, чтобы не повернуться.

– В каком смысле?

– Чтение портит характер и внешность, – сказала Гисэл. – Говорят, чем больше мыслей в голове, тем больше морщин на лице. Красота дам и так слишком недолговечна, чтобы ускорять её увядание.

– Готовы? – воскликнул Мейделл, забегая в гримёрку. – Выходим! Выходим! Паде!

– Он нас как лошадей понукает, – хмыкнула Лиля, стоя у выхода на сцену. – Нашёл лошадок, тоже мне.

Гисэл изобразила, как едет, подпрыгивая, на лошади, и все тихонько рассмеялись.

Сцена уже была привычной, и Лиля не робела, стоя перед сверкающим в полумраке драгоценностями залом. Роль её была небольшой и требовала в основном бодрых перемещений по сцене, поэтому она бросала взгляды на зал, пытаясь отыскать в полумраке знакомые лица.

В этот раз зрителей было больше. Ага, на остренькое потянуло, подумала Лиля, когда среди публики начались смешки после нескольких реплик Тэмисы в последнем акте.

Аплодисменты в этот раз тоже были громче. Мейделл был так доволен, что прямо-таки сиял, провожая девушек в парадный банкетный зал.

Лиля ходила, вежливо улыбаясь гостям и поглядывая на Тэмису, которая ловко обрабатывала кира Атар.

– Лилэр!

– Место встречи изменить нельзя, – улыбнулась она, заходя за колонну к Ларату. – Мне нечем тебя порадовать. Прости.

Он посмотрел на неё, как на двухголовую.

– О чём ты?! А ну, пойдём.

Она шла за ним в паутине недоумевающих, завистливых и безучастных взглядов, скользивших по лицу и платью, и отгоняла нехорошее предчувствие.

– О чём ты говоришь? – повторил Ларат, отводя её в сторону, к маленькому светильнику. – Погляди!

Он сунул ей под нос руку с кольцом. Лиля недоуменно смотрела на перстень с печаткой. Виноградная лоза с листом, вписанная в круг.

– И что это?

Он нахмурился, очень внимательно глядя на неё.

– Ты притворяешься... Или я чего-то не понимаю?

Лиля сглотнула. Нехорошее предчувствие росло.

– Поясни.

– Мне указом крейта передали мои виноградники. Это не всё. Я теперь поставщик двора. Я не знаю, как ты устроила это, и у меня нет возможности в полной мере отблагодарить тебя за то, что ты сделала. Лилэр, наши роды разделили. Я глава рода Бинот. Брату настоятельно предложили смену родового имени, потому что он оказался связан с Лонкер. Он был вынужден согласиться. Он теперь Бинад. Старая эмблема рода осталась ему.

Лиля стояла, и перед глазами пульсировала чернота. Что... Как?

– Я не знаю, как это произошло, – сказала она, задыхаясь. – Я один раз встретила крейта в парке и поговорила о тебе. Бакурт передал ему мои слова про вино... Гамте! Гамте!

Чернота становилась гуще. Светильники мигали, удаляясь. Последним, что Лиля увидела, было испуганное, бледное лицо Ларата, рванувшегося к ней.

– Кирья, кирья! – звала её катьонте.

– Оставь. Она очнулась.

Лиля открыла глаза. Над ней был потолок и высокие опоры балдахина её большой и мягкой кровати. Все свечи на люстре горели.

– Снимай, – сказал мужчина.

– Всех, гватре?

– Всех.

Лиля повернула голову. У кровати стояли три катьонте и двое каких-то мужчин.

– Госпожа, поверни голову прямо, – сказал тот, что помладше. – Разреши коснуться тебя. Мне нужно снять пиявок за ушами.

Лиля замерла на мгновение. Снять... Что?!