Ликвидатор

— Постарайтесь представить, как я себя при этом чувствовал. Уайтхолл сказал: «Должно быть, произошла ошибка». Такая проблема с правительствами. Они так много времени проводят, стараясь выразить свои мысли на дипломатическом языке, что забывают, как разговаривают между собой человеческие существа. Ошибка, господи. Я вам скажу кое-что, Уайлд. Бертрам был моим другом. Я намерен устроить его убийце тяжелую жизнь.

— И вы думаете, что это именно я.

— Я думаю, что это вы сломали ему шею.

— Ваши любезности мне не по чину.

Люсинда невесело улыбнулся:

— Кто-то в вашей организации прогнил. Разумеется, это могли быть вы. Но не думаю, что это вероятно. Я сам был бойцом передней линии фронта. Когда мне говорили, что надо взорвать склад с лекарствами, я не спрашивал, кто находится внутри. Я его взрывал. Поверьте, мне хотелось бы быть в этом уверенным. Мысль о том, что кто-то вроде вас работает на красных, меня бы очень нервировала.

— Меня зовут Гарри Хоуп. Я занимаюсь шерстяным женским нижним бельем ручной вязки. Вы даже представить не можете, какой восторг испытывают милашки, когда чувствуют прикосновение нежной шерсти к их коже.

Люсинда вздохнул:

— Хотелось бы мне быть терпеливым. Послушайте, Уайлд. Вы застряли на конце цепочки команд, и в вашем случае это такая чертовски длинная цепь, что она петляет. Каждый оперативник знает свой контакт, и больше никого. Уайтхоллу не нравится знать о вашем существовании. Особенно о вашем. Содержать отдел для ликвидации людей, которых нельзя устранить на законных основаниях, не совсем игра в крикет, не так ли? Так что, когда они решают, что будет лучше, если кто-то умрет, и ненароком роняют намек в этом направлении, а через несколько месяцев этот малый попадает под автобус или тонет во время рыбалки с приятелем, они говорят себе, что это было делом рук Божьих. Но понимаете, поскольку Джорджтаун находится под британским контролем, так сказать, нам нужно было согласовать  кандидатуру Бертрама с Уайтхоллом. И Уайтхолл пообещал не вмешиваться. И все же наемный убийца Уайтхолла достал его. Где-то между вами и верхушкой вашей цепи есть звено, красное от ржавчины, Уайлд. Мне казалось, что вам было бы интересно выяснить, что это за звено.

Уайлд смотрел в потолок. Он слушал, не думая. Думать он будет потом в течение нескольких часов. Когда его руки будут свободны.

Люсинда закурил очередную сигарету.

— Итак, тут я застрял. Мне приказали отдыхать. «Британцы, — сказали мне, — сами постирают свое грязное белье». Они даже запросили у меня копию файла и одолжили одного из моих лучших оперативников. Ну что ж, так — значит, так. Но я не делал вид, что очень счастлив от этого. И мне пришло в голову, что, раз вы и я работаем в одной и той же сфере, возможно, что я случайно столкнусь с вами. Поэтому я держал файл под рукой.

Он свернул документы, положил их в карман и, помолчав немного, продолжал:

— Однако я не ожидал так скоро встретиться с вами. И не по этому конкретному поводу. Я не знаю, как вы работаете, Уайлд, но предполагаю, что приказы поступают из Уайтхолла. Что ж, позвольте открыть вам маленький секрет. Вашим людям неизвестно, что Сталиц находился в этой стране. Они не знали, что он у нас. А если бы даже и знали, то вряд ли сильно этим заинтересовались. Наши правительства между собой раскололи маленькое особое блюдо Сталица три года назад. Но поскольку он самый лучший из тех, кто имеется у Москвы, они могли бы огорчиться из-за его дезертирства. Именно поэтому мы держали его здесь на протяжении последних месяцев. Не могу сказать, что нам было нужно, чтобы его убили. Но мы, разумеется, были не против, если кто-то попытается это сделать. Как я уже сказал, мы не ожидали, что это будете вы. Мы только знали, что это будет оперативник высшего класса. И мы знали, кто его пошлет. Так что, мне кажется, последние несколько лет вы выполняли и их, и наши задания. К тому же на свете не существует оперативника, который может так работать достаточно продолжительное время. По моему мнению, Уайлд, если вы не определитесь, и как можно быстрее, на кого вы, в конце концов, работаете, то очень скоро будете иметь крупные неприятности.

— Судя по всему, вы не считаете, что я уже имею крупные неприятности!

— А это как хотите. Потому-то я вам все это и рассказал. Теперь ваша очередь. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, кто конкретно навел вас на Сталица.

— У меня росинки маковой во рту не было со вчерашнего дня, — сказал Уайлд. — А теперь, кажется, уже снова ленч.

— Я кормлю только своих друзей, — ответил Люсинда. — Докажите мне это.

— Меня зовут Гарольд Джордж Эдвард Сент-Винсент Хоуп, я коммивояжер и занимаюсь женским шерстяным нижним бельем ручной вязки. Вы человек с полным объемом информации и докажите, что это не так.

Люсинда поднялся.

— Я считал вас сообразительным человеком. И по-прежнему считаю. Следовательно, вывод один — вы ведете себя недружелюбно.

— Я требую, чтобы мне предъявили обвинение, — сказал Уайлд. — Обвинение в убийстве, как я полагаю? Я хотел бы позвонить своему адвокату.