Лик Черной Пальмиры

Однако далее события принялись развиваться в неожиданную сторону. Не успел Черный впитать и выплеснуть хоть сколько-нибудь, откуда ни возьмись, вынырнул Светлый. Откуда-то из-за стеллажей, словно прятался там, притаившись на нижней полочке.

- Ночной Дозор Санкт-Петербурга! Всем выйти из сумрака!

Голос был тонкий и срывающийся, как у подростка.

Именно в этот момент Лайк очень тонко изобразил случайный прорыв неинициированного Иного - провал в сумрак, вопреки команде Светлого. Именно там, в мире серого полумрака и раскатистых звуков, глава киевлян впервые встретился взглядом с демоном-питерцем. Тот глядел малость растерянно во-первых, из-за появления Светлого, во-вторых, из-за того, что недавняя жертва неожиданно оказалась его родней.

Симонов уже решил было вмешаться, но тут фигура Светлого вдруг скомкалась, будто промокашка, и очень знакомо ухнула слоем ниже. Безошибочно угадывался почерк Ларисы Наримановны.

А Лайк словно только того и ждал - вывалившись из сумрака, потный и взлохмаченный, он невольно увлек за собой и Черного.

- Бежим! - рявкнул Лайк, дергая его за рюкзачок.

И Черный подчинился стадному инстинкту - как и всякий простофиля.

На входе их едва не повязала охрана, но бдительные рамочки не засвистали тревожно, да и Ираклий с Симоновым малость поспособствовали, прикрыли шефа. Лариса Наримановна так и не показалась.

С Невского они сразу же свернули, некоторое время неслись по тротуару, чудом не сбивая с ног опасливо жмущихся к стенам прохожих. Потом юркнули в первую попавшуюся подворотню.

Только там, в грязном и мокром питерском дворе, Лайк позволил себе перевести дыхание.

- Дьявол! Что это было? Что все это значит? - очень натурально прохрипел он в сторону Черного и опасливо зыркнул на собеседника.

Тот многозначительно помолчал и неожиданно торжественно ответил:

- Похоже, ты - один из нас. Из избранных.

- Из кого? - Лайк вопросительно заломил бровь, в душе хохоча.

Питерец покровительственно положил Лайку руку на плечо:

- Я не могу сейчас говорить. В свое время узнаешь. Приходи завтра вечером, часов в десять, на набережную Фонтанки у Египетского моста. Тебя встретят. И ничего не бойся - очень скоро бояться будут тебя.

- Это напротив гостиницы, что ли? Здоровой-такой?

- Да, напротив "Советской". Только на противоположной стороне Фонтанки.

- А что там?

- Я же говорю - узнаешь. Все, мне пора. Приходи обязательно.

Черный суетливо окутался тенью и ушел в стену. Все-таки странно он погружался в сумрак. Как-то топорно и неумело.

Лайк некоторое время тупо глядел на шероховатую штукатурку в месте, где питерец исчез, потом вздохнул и закурил, прикрывая огонек ладонью от назойливой мороси.

Ираклий с Симоновым позволили себе показаться лишь спустя пять минут.

Лайк дымил "Лаки Страйком" и пребывал в раздумьях.

- Ну, как? - осведомился нетерпеливый Симонов.

Ответил Лайк далеко не сразу. Сперва малость подымил.

- Сносно. Поймайте машину.

- Там на улице Лариса Нарнмановна в "лянче" дожидается.

- Так чего мы стоим? - удивился Лайк. - Пошли!

В подворотне нестерпимо воняло мочой - почему-то в запале бегства Лайк не обратил на это внимания. Только сейчас, когда все мало-мальски улеглось.

Помимо ведьмы на заднем сиденье "лянчи" обнаружилась некая потная и взъерошенная личность, в которой без труда опознавался незадачливый дозорный из Светлых. Симонов и Ираклий, словно пара торпед из гангстерских боевиков, сели в машину с двух сторон и зажали его между собой. Лайк, хоть и был боссом, любил ездить впереди, если только не на лимузине с Платоном Смерекой.

- Выбрала же ты машину, Лариска, - фыркнул Лайк. - В этом городе не дороги, а кошмар неизбывный, выбоина на яме и канавой погоняет. Ходовую побьешь.

- Не журчи, шеф, - весело ответила ведьма. - Тачка заговоренная.

Лайк многозначительно хмыкнул.

- Слушаю я тебя, Лариса Наримаповна, и поражаюсь. Вроде почтенная женщина, умудренная годами и разве что сединами не убеленная. Откуда этот тинейд-жеровский жаргон?

- А мне плевать, - так же весело ответила ведьма. - Я молода. Моложе даже этого сопляка - если захочу. Думаешь, с Бахтеревым или Джованни я общаюсь посредством подобного жаргона?

- Ну, для Бахтерева или Джованни ты и одеваешься иначе...

Сейчас ведьма была одета в блестящие брючки-стреч, туго обтягивающие все соответствующие формы, эфемерную блузку и алую кожаную курточку. Немного портили впечатление кроссовки - но Лариса Наримановна, как истый профессионал, в деле предпочитала туфлям на шпильках именно кроссовки. Впрочем, как только беготня прекращалась, кроссовки исчезали, ибо у настоящей ведьмы всегда под рукой целый гардероб и немалый обувной шкаф. Однако в машине Лариса Наримановна тоже предпочитала кроссовки туфлям.

- Я одеваюсь не для Бахтерева или Джованни, а для себя, - веско заявила Лариса Наримановна. - А то ты не понимаешь.

Рулила ведьма очень лихо, не один водила сегодня проклял сумасшедшую дамочку на дорогой машине. Но разве возможно человеку проклясть опытную ведьму, вдобавок пребывающую в превосходном расположении духа?

Никак невозможно.