Life Goes On

— Я хочу, чтобы ты собрал несколько пакетов, — сказал Моггерхэнгер. – Выходи в пять, и ты должен быть там к десяти. Мы отправляем тебя на «роллс-ройсе», так что береги себя и себя и его. Одна царапина на роллсе – две на лице, только они будут глубже. Ты будешь управлять одним из моих лучших автомобилей, а не двухцветным универсалом с люком, разбитой правой фарой и смятым крылом, который нужно убрать с дороги до наступления темноты. Если случайно ты окажешься на полицейском контрольно-пропускном пункте, не пытайся проскочить его. Просто скажи, чем занимаешься, и тебя пропустят.

Он управлял своей организацией, как глава страны в военное время, и, возможно, даже не знал, зарабатывает ли он на законном бизнесе больше денег, чем на рэкете. Он владел игорными домами, кафе и ресторанами, отелями и придорожными закусочными, стоянками для автофургонов и развлекательными галереями, секс-шопами и стриптиз-клубами, эскорт-агентствами, гаражами и фирмами по прокату автомобилей, конторами для дешевых путешествий под названием «Pole-axe Tours», а также а также кредитными и финансовыми фирмами: «Двенадцать тысяч ипотечных кредитов в день: просто платите свои деньги, и вы в безопасности на всю жизнь.» Более теневые операции включали контрабанду и размещение денег для преступных синдикатов. Если его связь с налоговой службой была прохладной, но верной, то его общение с некоторыми сотрудниками полиции было сердечным, о чем я знал по тому, как он и главный инспектор Лэнторн усадили меня на восемнадцать месяцев.  Лэнторну нужно было кого-то обвинить, когда таможня разоблачила банду контрабандистов, и Моггерхэнгер выбрал меня, а не Кенни Дьюкса — или себя. Я заработал много денег, поэтому принял приговор, поскольку он был заслуженным и потому что у меня не было выбора. Но с годами я стал менее философски относиться к этому, хотя не думаю, что меня бы так сильно укусила кобра мести, если бы Билл Строу не втянул меня обратно в мейнстрим работы с Моггерхэнгером.

— Я не могу гарантировать, что гнилая маленькая А40 не въедет в меня, — сказал я. — Сейчас на дорогах полно анархистов.

Он положил руку мне на плечо. — Это всего лишь манера говорить, Майкл. Я хочу, чтобы ты остался в целости и сохранности: езжай осторожно, собери товар и отвези его в условное место в Шропшире, где будешь ждать, пока его кто-нибудь заберет. После этого возвращайся сюда, ко мне. Если хочешь узнать что-нибудь еще, спроси миссис Уипплгейт. Она мой личный секретарь и знает все.

Она стояла у шкафа с картотекой в другом конце комнаты, высокая худощавая женщина, у которой, по моему мнению, была неважная фигура. Но поскольку она казалась недоступной — в ее сером узком платье, аккуратном цветном шарфе на шее и туфлях на высоком каблуке — я хотел узнать ее единственным способом, который имел значение. Возможно, из-за ее коротких темных волос, слегка седых на висках, и маленьких черных очков в роговой оправе я предположил, что она вдова, и пришел к выводу, что она находится в раннем среднем возрасте, хотя позже я узнал, что она действительно вдова тридцати восьми лет. Казалось приятным то, что ее ноги, стройные и полные, не соответствовали ее худощавой фигуре. Я подумал, что она может быть одной из подружек Моггерхэнгера, но сказал себе, что она не из тех, кто ему нравится. Она несла с собой несколько конвертов.

— Если вы зайдете в соседнюю комнату, мистер Каллен, я дам вам инструкции.

— Прежде чем ты уйдешь, Майкл, я хочу пожелать тебе удачи, — сказал Моггерхэнгер. — Это важная работа, и если ты справишься с ней хорошо, тебя ждет премия. Я забочусь о своих ребятах, хотя и не покупаю их. Такие деньги мало кто увидит. Но с тобой я расплачусь достойно.

— Да сэр.

— Главное -  верность во всем. Никакой херни. Я не учился в Оксфорде, так что ты можешь мне доверять.

Но могу ли я доверять тебе, подумал я, ты, напыщенный ублюдок-двойник. Должно быть, он уловил мою мысль и подошел: — Тогда валяй отсюда, пока тебе не воткнули нож в спину!

Чувство юмора — это очень хорошо, но только не тогда, когда оно было камуфляжем для абсолютной подлости. Он также использовал это как трюк, чтобы вселить уверенность, и как трюк, чтобы сохранить энергию и бдительность.

Я последовал за миссис Уипплгейт в ее крохотный кабинет, состоящий из письменного стола, стула и шкафа для документов, причем мое преимущество заключалось в том, что ее скромный аромат наполнял комнату, и я был ближе к ней, чем в большом кабинете босса. Она протянула мне первый большой конверт. — Здесь одна карта дороги в Гул, две — до Шропшира и еще одна — крупномасштабная, чтобы найти коттедж.

— Я вас люблю.

Она покраснела.

— Вот конверт номер два, с вашими расходами в двадцати пятифунтовых банкнотах.

— Я всегда буду любить вас. 

— Ведите учет того, что вы тратите, и дадите мне список, а также все неизрасходованные деньги, когда вернетесь. Никаких письменных инструкций, за исключением двух адресов, прикрепленных к картам. Коттедж указан на крупномасштабной карте, потому что его трудно найти. Дорогу к нему ни у кого не спрашивайте.