Liberalism and Its Discontents

Этот вакуум вызывает сожаление у таких консервативных интеллектуалов, как Сохраб Ахмари и Адриан Вермюле, которые связывают либерализм с разрушением религиозных норм морального поведения. Они атаковали именно расширяющуюся сферу индивидуальной автономии, о которой говорилось в главе 6. По словам Ахмари, "движение, против которого мы выступаем, тоже прежде всего призывает к автономии; более того, его конечная цель - обеспечить индивидуальной воле как можно более широкое поле для определения истинного, хорошего и прекрасного вопреки авторитету традиции". Адриан Вермюле предлагает альтернативную систему, выходящую за рамки автономии: "Теперь можно представить себе содержательный моральный конституционализм, который... также освобожден от всеохватывающего сакраментального нарратива леволибералов, неустанного расширения индивидуалистической автономии". Религиозные правила были особенно важны в регулировании семейной жизни и сексуального поведения .Христианские консерваторы уже давно осуждают распространение абортов как посягательство на святость жизни, а также связанные с ними практики, такие как эвтаназия. Быстрое принятие либеральным обществом гомосексуальности и гендерной изменчивости в последние годы усилило это недовольство. В более широком смысле многие религиозные консерваторы считают, что либерализм способствует общей моральной распущенности, когда человек поклоняется себе, а не какому-либо трансцендентному Богу или моральному принципу. Хотя эта точка зрения ассоциируется с консервативными христианами в США, она также характерна для консервативных иудеев, мусульман, индуистов и представителей других конфессий.

У националистов есть претензии, схожие с претензиями религиозных консерваторов: либерализм разрушил узы национальной общности и заменил их глобальным космополитизмом, который заботится о людях в далеких странах не меньше, чем о своих согражданах. Националисты XIX века основывали национальную идентичность на биологии и считали, что национальные общности уходят корнями в общее происхождение. Эта тема продолжает оставаться актуальной для некоторых современных националистов, таких как Виктор Орбан, который определяет венгерскую национальную идентичность как основанную на венгерской этнической принадлежности. Другие современные националисты, например Йорам Хазони, стремятся дистанцироватьсяо т этнонационализма ХХ века, утверждая, что нации представляют собой целостные культурные единицы, позволяющие их членам разделять общие традиции питания, праздников, языка и т.п. Патрик Динен утверждает, что либерализм представляет собой форму антикультуры, которая растворила все формы долиберальной культуры, используя власть либерального государства для внедрения в каждый аспект частной жизни и контроля над ней. Важно отметить, что он и другие консерваторы разошлись с экономическими неолибералами и стали открыто обвинять рыночный капитализм в разрушении ценностей семьи, общины и традиций. В результате категории ХХ века, определявшие левых и правых в терминах экономической идеологии, не вполне соответствуют современной действительности: правые группы готовы согласиться с использованием государственной власти для регулирования как социальной жизни, так и экономики.

Безусловно, религиозные и националистические консерваторы во многом пересекаются. Среди традиций, которые хотят сохранить современные националисты, есть и религиозные; так, партия "Право и справедливость" в Польше тесно связана с польской католической церковью, перенял многие культурные претензии последней к поддержке либеральной Европой абортов и однополых браков. Аналогичным образом, религиозные консерваторы часто считают себя патриотами; это, безусловно, относится к американским евангелистам, которые составили ядро движения Дональда Трампа "Сделаем Америку снова великой".

В некоторых уголках американских правых нежелание терпеть разнообразие распространяется не только на сограждан не той расы, национальности или религии, но и на широкие группы людей, фактически составляющих большинство населения. По словам Глена Эллмерса из Клэрмонтского института, в действительности я имею в виду многих уроженцев США - некоторые из них живут здесь со времен "Мэйфлауэра" - которые формально могут быть гражданами Соединенных Штатов, но уже не являются американцами (если вообще ими были). Они не верят, не живут по тем принципам, традициям и идеалам, которые до недавнего времени определяли Америку как нацию и как народ. Не совсем понятно, как следует называть этих неамериканских американцев; но они - нечто иное.

Для этого автора критерием "истинного" американца является то, голосовал ли он за Дональда Трампа в 2020 году, что делает более 80 млн. человек, проголосовавших за Байдена, "неамериканцами"