«Лев Толстой очень любил детей...»

Году в 1989-м, когда действительно интересные книги уже начинали выходить, но еще были в дефиците, каждое утро, к 9 часам, я приезжал к «Дому книги» в Медведково. Девятый класс в нашей школе учился во вторую смену, так что я вполне мог позволить себе заехать сюда до уроков.

До открытия оставался час, но у входа уже собиралась очередь. Вошедшие в магазин первыми могли выбрать одно или несколько дефицитных изданий — хорошие книги «выбрасывали» к открытию, но редко когда больше 7–8 экземпляров. Так мне досталось одно из первых позднесоветских изданий Хармса — были в нем в том числе и его литературные анекдоты. Всякие другие пародийные издания выходили параллельно: помню тоненькую книжечку, репринтное переиздание сборника «Парнас дыбом».

В ежеутренней очереди я был самым юным: основу ее составляли люди, прекрасно помнящие самиздатовские времена. По старой памяти обменивались и машинописными изданиями. Так псевдо-Хармс смешался в моей голове с Хармсом настоящим, да и большой необходимости их разделять я тогда не видел — абсурдно и смешно, абсолютно доступный мне тогда и любимый и поныне тип юмора (знакомство с «Монти Пайтоном» случится сильно позднее), не все ли и равно, кто написал?..

Сейчас цитаты как из Хармса, так из псевдо-Хармса служат, по большей части, в качестве своеобразных шифровок: «А старухи все падали и падали» или «Мало детей, мало!» позволяют выразить отношение к различным ситуациям, причем это отношение будет считано только теми, кто находится с тобой в общем культурном контексте.

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Денис Корсаков,

спецкор «Комсомольской правды»

/выпуск МГУ–2000/

Фразу «Лев Толстой очень любил детей» я часто встречал то в статьях, то в разговорах — и не очень понимал, откуда она взялась. Так бывает, когда слышишь фразу из анекдота, который в компании знают все, кроме тебя. Я прекрасно знал и любил хармсовские «Анегдоты из жизни Пушкина» — но у него было «Пушкин любил кидаться камнями», а Льва Толстого не было и в помине. Все-таки я понимал, что Толстой откуда-то из этой же оперы (может, Хармс написал еще какие-то анекдоты, которые мне на глаза не попадались?). Еще вспоминался Андрей Кнышев с его анекдотами про Чехова и чайку.

Если честно, о происхождении фразы я узнал, только когда кто-то в 2018 или 2019 году написал о ней в фейсбуке, дав ссылку на статью «Анекдоты, приписываемые Хармсу» в Википедии. Я потом отдельно нашел текст анекдотов — причем, по иронии судьбы, на сайте, посвященном Хармсу, где они на голубом глазу выдаются за его произведения. Но называются «Веселые ребята» (только тут я сообразил, что именно оттуда, а вовсе не напрямую из фильма Григория Александрова, Кнышев позаимствовал название своей передачи).

Ура-ура, код разгадан. Среди этих анекдотов много симпатичных, хотя есть и несколько неуклюжие; авторы ловят хармсовскую божественную абсурдистскую интонацию, только не всегда могут ее удержать. А с другой стороны — кто бы смог?

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Константин Атисков,

специалист в области IT

/Березники, Пермский край, 37 лет/

Эти анекдоты приписывали Хармсу? Не знал. Ну, я их слышал, они в 1990-е ходили, а про Хармса услышал от тебя. Но! В наших дворах некоторые из них рассказывали не про писателей.

Например, «тут-то все и кончилось» мне кто-то тогда рассказывал про построение коммунизма: мол, Ленин говорил, что через 20 лет будем жить при коммунизме, Сталин говорил, что через 20 лет будем жить при коммунизме, Хрущев говорил, Брежнев говорил… Когда, товарищи, все это кончится?! Тут-то все и кончилось.

•••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••••

Антон Долин,

журналист, кинокритик

/выпуск филфака МГУ–1997/

Я таскал самиздат «Веселые ребята» в школу, угорали вместе с одноклассниками. Это была стопка карточек с картинками, абсурдистские анекдоты из воображаемой жизни классиков русской литературы. Некоторые формулы стали мемами задолго до изобретения слова «мем».