Лев Незнанский. Жизнь и думы. Книга 1(СИ)

Затем были и потрясения, и радости творческие; взлеты и срывы; страдания, в которых умудряется душа, дошедшие до того, что перестал спать и есть, потерял семь килограмм веса, и т.д. Но вот стал ездить в усадьбу, познакомился с интересными, интеллигентнейшими людьми, вышел из вакуума. Теперь у меня есть эстетически образованная и тонкая среда, это культурная элита страны, в ней меня любят и почитают, считают чуть ли не национальным достоянием, и очень беспокоятся, чтобы не уехал.

Но если будет хороший контракт, то будет возможность говорить серьезно о другой стране, где я смогу поселиться с семьей, имея мастерскую и здесь, и там, как и поступают преуспевшие художники.

... Главное, в нашей семье впервые здесь начинает устанавливаться теплая., дружная семейная атмосфера. До сих пор мое нервное напряжение, должно быть, настолько явственно сводило все к работе, и только к ней, что когда моя мастерская была в квартире, то атмосфера моей работы только порабощала семью. Я же - нервничал, и тогда ничего, кроме мата, от меня нельзя было услышать...

Очень жаль, что вас не оставляют болезни. Климат бы действительно надо сменить, может быть, на пенсии это реальнее? Ведь мой пример более чем показателен, и следов не осталось от былых болячек. Солнышко, да питание сами по себе все сделали. А теперь, когда вернулся сон, и я стал напропалую есть, то вновь хватает сил на мою каторгу, впрочем, на работу меня всегда хватало.

Вот бы только вырваться на волю, на воздух, - в усадьбу с мастерской. Может, еще доживем до своей усадьбы. Я серьезно работаю, а там как судьба скажет.

На Новый Год снежком не пахнет, он только на картинках новогодних, что мы купили у арабов-христиан, у них же покупали елку, игрушки. У нас будут гости, в полночь мы поднимем бокалы за всех вас. Специально с Люсей выпьем за вас, по уральскому времени, мысленно будем только с вами, нашими самыми близкими, и столь далекими. Мы соскучились по снежку, завидуем Якову с Любой, они уже катаются на лыжах около Бостона.

24 января 1981

Иерусалим

Дорогие Рома и Валя! Грустно было узнать, что к вам пришли болезни, что слово "пенсия" все более входит в обиход. Мы, к счастью, если и возникает недомогание, то перемалываем на полном ходу: нам здесь не грозит пенсия и компенсация по больничному, особенно мне, т.к. живу дикарем, не регистрируясь, не вступая ни в какие сообщества, не платя взносы на страхование, и т.д. Это весьма чувствительно стимулирует организм, даже чрезмерно. За последний год я потерял семь килограмм веса, стал юн не только душой.

... Было письмо от Миши Брусиловского. Мосин занялся по моему примеру скульптурой, выставлял в Москве, Волович перешел на живопись. Все странно преобразилось.

... Вот в этой стране стоит мрамор, - портрет Воловича моей работы, проданный несколько месяцев назад, и стал весьма популярен у ценителей. На прошлой неделе одну мою бронзу купили в подарок на юбилей президенту Национальной и международной бриллиантовой биржи. Этот подарок вызвал сенсацию. Говорят о заказах. Есть мелкие заказы, выполнять которые мне все недосуг. Живу и работаю, как и прежде, стихийно. Иногда очень производительно, иногда только созерцаю, размышляю. Стал вновь много читать, в основном философские труды. Вероятно, это передышка перед новой страдой.

Первого февраля мои вещи будут смотреть в самой дорогой и респектабельной галерее в Тель-Авиве, где выставляют только известных мастеров, но я и пальцем не шевелю, как будет.

Гуревичу привет передам, сейчас он живет в Иерусалиме, недавно был у меня, очень сдержанно относится к моим успехам.

26 января

Иерусалим

Дорогой Мишенька! Вчера была у меня Валентина, привезла твои письма... Миш, тебя, Генку и Витьку люблю бесконечно, мне не надо вспоминать вас, вы просто живете в моем сердце, моих руках, во всех моих работах.

Вот, к примеру, месяца три-четыре назад затеял новый портретный мрамор - турецкий, сторого в моем стиле, а получился Волович. Еще не законченный был куплен, и сейчас стоит на высоком базальтовом плинте в коллекции большого эстета. Специалисты, ценители и просто любители уже отлично научились правильно выговаривать "Волович". По договоренности с хозяином вещи, я могу лить из него копии - бронзу, и выставлять сам мрамор.