Читаем Лев Африканский полностью

Только началось совещание, как поднялся необычный шум: сотни верблюдов с подожженной соломой на спине ринулись на османский лагерь. Одна за другой стали вспыхивать палатки. Под покровом темноты, воспользовавшись замешательством, вслед за верблюдами в стан Селима вошли тысячи вооруженных людей во главе с Туманбеем. Его войско состояло не столько из военных, сколько из обычных людей: моряков, разносчиков воды, бывших заключенных. Они были вооружены кто ножом, кто дубинкой, кто рогаткой. Им удалось посеять страх и смерть в рядах Селима. В самый разгар боя сам он был со всех сторон окружен, и только благодаря страже, с остервенением пробивавшей ему дорогу, ему посчастливилось спастись. Лагерь перешел в руки Туманбея; не теряя ни секунды, он приказал своим сторонникам преследовать бежавших и очистить Каир от завоевателей, расправляясь с ними на месте.

Улица за улицей столица была отвоевана. Черкесы настигали османских солдат, а население им в том активно помогало. Став палачами, жертвы были неумолимы. На моих глазах в мечети укрылось семеро турок: поднявшись на минарет, они стреляли по толпе. Но до них все же добрались, перерезали им горло и сбросили вниз.

Началось это все во вторник вечером. В четверг Туманбей превратил мечеть Шейху на улице Салиба в штаб. На следующий день со всех кафедр в его честь прозвучала проповедь.

Но положение было мало сказать опасное. Опомнившись от испуга, солдаты Селима перешли в наступление: отвоевали Булак, проникли в старый город, подступив вплотную к моей улице. Туманбей удерживал в основном народные кварталы, центр города, оградив их рвами и искусственными завалами.

Из всех дней, дарованных нам Аллахом, именно эту пятницу выбрала Нур, чтобы испытать первые схватки. Мне пришлось ползком пробраться к соседскому дому, чтобы позвать повивальную бабку, и потом еще час умолять ее о помощи; в конце концов она согласилась, запросив вознаграждение в золотых монетах: два динара, если родится девочка, четыре, если родится мальчик.

Когда она узрела, что это девочка, она разочарованно крикнула:

— Два динара!

На что я ответил:

— Если все кончится благополучно, ты получишь все четыре!

Довольная, она пообещала навестить нас еще раз через несколько дней для обрезания губ. Однако я просил ее не беспокоиться, объяснив, что в стране, откуда я прибыл, это не практикуется, что ее весьма удивило.

Моя дочь показалась мне столь же прекрасной, как и ее мать, и была такой же светлокожей. Я назвал ее Хайат, Жизнь, больше всего на свете желая ей, как и всем нам, выйти целой и невредимой из бойни, произошедшей вследствие столкновения двух империй, одна из которых была пьяна от своих побед, а другая никак не желала гибнуть.

Ожесточенные бои на улицах не стихали. Завладев несколькими предместьями, турки рвались в центр, но продвижение их было медленным и сопровождалось тяжелыми потерями. И все же исход битвы был предрешен: ополченцы покидали Туманбея, а во главе горстки преданных ему воинов стояли чернокожие стрелки и черкесы из его личной охраны: они продержались еще день. В ночь с субботы на воскресенье он решил оставить город, но не сдаться, надеясь вернуться с возросшими силами и выставить захватчиков из Каира.

Как описать то, что произошло после вторичного падения Каира? Для захватчиков вопрос уже не стоял так, как в первый раз, когда они вступили в столицу, — расправиться с черкесами: теперь они жаждали наказать все население Каира: падишах отдал приказ уничтожать все, что шевелится. Покинуть город было невозможно, все дороги были перекрыты, спрятаться было негде, поскольку даже кладбища и мечети превратились в поля битвы. Все сидели по домам в надежде, что ураган пронесется мимо. В этот день в Каире было убито восемь тысяч человек. Город был усеян трупами мужчин, женщин, детей, лошадей и ослов, представляя собой одно сплошное кровавое месиво.

На следующий день Селим выбросил над лагерем два штандарта: белый и красный; для его солдат это был знак, что отмщение состоялось и резня должна прекратиться. Самое время, поскольку, если бы бойня продолжалась еще несколько дней, город просто вымер бы.

Все эти кровавые дни Нур не переставала молиться за победу Туманбея. Мои симпатии также были на его стороне. Приняв его однажды в своем доме, я сочувствовал ему. Кроме того, нас заботила участь Баязида. Рано или поздно, по подозрению, доносу, по неосторожности он, а с ним и мы все могли попасть в руки безжалостных хозяев города. Победа Туманбея нужна была и для него, и для нас самих. Когда я понял в воскресенье, что Туманбей окончательно потерпел поражение, меня словно прорвало: поддавшись разочарованию, страху и ярости, я обвинил его в том, что он затеял такое рискованное предприятие и втянул в него простых людей, на которых и обрушился гнев Селима.

Хотя Нур была еще очень слаба, услышав мои слова, она мгновенно ожила, словно очнувшись от кошмара. На ее мертвенном лице жили одни глаза, обращенные в никуда.

Перейти на страницу:

Похожие книги