Летучий корабль

— Ох, да разве вам четверым с этой лисой справиться?! — лукаво рассмеялась она, а у меня мгновенно стало так легко и весело на душе. — Для такого дела надо бы Дмитрия вашего брать и Бабу Ягу тоже. Только всей милицией небось и повяжете!

— И так повяжем… А у наших сотрудников свои задания. Будем проводить очную ставку между царем, дьяком и некой особой, затесавшейся в это дело. Думаю, нам удастся выявить истинную виновницу кражи чертежей.

— Да Господь с вами, Никита Иванович, разве ж Настасья и на такое пошла?! Вот не поверю!

— Посмотрим… Может, это и не она.

— Тогда удачи вам, сыскной воевода! Возвращайтесь поскорее. — Олёна отошла в сторонку и, взобравшись на брошенное бревно, помахала мне платочком. Я откозырял и пустился догонять ребят. Дальше в наших делах начались маловразумительные проблемы. Во-первых, уже когда мы выехали непосредственно к реке, неожиданно оказалось, что никакой мельницы стрельцы здесь знать не знают. То есть старая, разрушенная — три пенька, полколеса и четыре спицы — имеется. А вот нормальной, функционирующей, вроде бы и нет. Я сквозь зубы выругал сам себя за излишнюю доверчивость и неуточнение правильного адреса. Хотя, с другой стороны, Олёне вообще могли наврать и про мельницу, и про речку, она же не местная… Однако для очистки совести я приказал разделиться и проверить берег в обе стороны приблизительно на пару верст. В случае нахождения искомого объекта один остается сторожить, а другой скачет за остальными. Двое стрельцов уехали вверх по течению, направо, а я с оставшимся пареньком — вниз, налево. Он пустил своего коня чуть вперед, изо всех сил стараясь отличиться, и уже минут через десять басовито проорал:

— Есть мельница! Вона, извольте поглядеть, сыскной воевода.

Там, где Смородина делала мягкий поворот, у небольшой искусственной запруды действительно стояло крепенькое деревянное сооружение с огромным вращающимся колесом и грубыми мостками.

— Тока странная она… — подозрительно сощурился стрелец.

— В каком смысле?

— От города далеко, до сел тоже неблизко, и дороги торной к ней нет, одна тропиночка малая… Зачем в таком негодящем месте мельницу ставить? Не след вам тут одному быть…

— Ладно, разберемся. — Я похлопал парня по плечу: — Давай галопом дуй за остальными, а я пока осторожненько погляжу, что да как… Обещаю, до подхода основных сил в серьезные передряги не лезть. Гони, зови наших!

— Слушаюсь, сыскной воевода!

Оставшись один, я привязал свою пегую кобылу у ближайшей коряги и, пригибаясь к кустам, пошел осматривать таинственную мельницу. Лично мне это не представлялось особенно опасным. Осторожно проскользнув мимо небольшой запруды, я внимательно исследовал малую тропиночку, ведущую к дверям. Следов колес не было. Как не было и случайно выпавших зернышек, следов от просыпавшейся муки также не обнаружилось. Все это наводило на печальные размышления о театральной бутафории. Поскольку терять мне было уже нечего (и так понятно, куда влип), я смело выпрямился и широко зашагал к самой мельнице. Дверь отворилась прежде, чем я успел в нее постучать. На пороге в замызганных штанах и большом фартуке с нагрудником стоял… черт. Если я и удивился, то в лучшем случае отразил это долгим тягостным вздохом.

— Чего надо, участковый?

— Некую гражданку Настасью, фамилии не знаю, проходящую по нескольким делам и вроде бы проживающую по этому адресу.

— Будет врать-то, — мрачно ухмыльнулся черт. Если бы не пятачок и бородка, он был бы здорово похож на растолстевшего Пушкина. — Нет тут никого, и ты сам это знаешь. Но попал куда надо, давно тебя всем болотом дожидаемся…

Я обернулся — прямо на моих глазах запруда исчезла, превратившись в грязную, зловонную трясину с ржавыми камышами и пузырящейся тиной.

— Стрельцов своих не жди, они это место долго искать будут.

— Ну что ж, сами виноваты, — как можно равнодушнее бросил я, — придется производить арест в одиночку.

— Чего? — Черт оттопырил кривым ногтем волосатое ухо. — Я чего-то не расслышал?! Тебе сейчас предстоит в болоте жижу хлебать, а ты перед смертью кого-то арестовывать собрался…

— Служба такая, — охотно улыбнулся я, только сейчас обратив внимание на бицепсы его рук. Толщиной в мое бедро, честное слово!

— И кого же?

— Вас.

— Меня?!! — едва не захохотал черт. — Ой, а за что?

— За укрывательство преступников, за несанкционированное строительство в неположенном месте, за неуплату налогов и госпошлин, за угрозы работникам милиции при исполнении, за…

— Ша! — Похоже, рогатому вдруг стало несмешно. — Кончай ваньку валять, участковый… Или не видишь, кто перед тобой?! Я же — черт!

— Ну и что?

— Как что… так это… нечистая сила же! Ты ведь, дубина неотесанная, от одного моего вида должен в пыли валяться, ибо…

— Плюс еще и оскорбления в адрес органов, — перебил я.

— …ибо в Писании сказано, что мы, черти, так страшны, что глаз человеческий этого вынести не может.

— Могу, — пожал плечами я, — не скажу, что был сражен вашей красотой, но в принципе мне встречались и более мордатые уголовники.