Летопись 1 (СИ)

  Вода хлещет прямо в лицо. Алексей проводит ладонями сверху вниз, сгоняя остатки воды, открывает глаза. Над головой темнеет каменный потолок, если постараться, можно дотронуться кончиками пальцев. Под ногами утоптанная земля живо впитывает воду. Ослепительный свет солнечного дня врывается с одной стороны и гаснет в темных трещинах камня за спиной. В двух шагах сзади выделяется мрачна дыра в земле – яма, в которой его держали. Каменный навес, древняя река выгрызла в породе, а люди приспособили для своих нужд. Кстати, о людях… Один белый, явно европеец. Одет в шорты, рубашку с короткими рукавами, пробковый шлем – классический образец колонизатора образца второй половины 19 века. Лицо вытянуто, скулы и подбородок выбриты, топорщатся усы, как у кайзера Вильгельма. Или не Вильгельма, они все “топорщатся”. Шлем надвинут на брови, лица почти не видно, мешает яркий дневной свет из-за спины. Рядом – а как же иначе! – таращат глаза полдюжины абсолютно голых аборигенов. Из “одежды” – забавные гульфики из высохших стеблей каких-то растений. Этот самый гульфик – ну, или футляр, надет… нет, насажен на член очень плотно, до основания. Конец связан затейливым узелком и соединен с веревочным поясом на пупке. Как русская буква Т. Судя по некоторым внешним признакам, чем больше и толще вертикальная часть этой “буквы”, тем выше социальный статус обладателя. Тела густо вымазаны глиной, лица и курчавые волосы покрыты известью. Какие-то самодельные браслеты на руках и ногах… Оружия нет.

  – Qui est-ce? – шевельнулся бритый подбородок под шлемом.

  Алексей Павлович беспомощно разводит руками.

  – ?

  – Merde! Кто есть такой?

  – Ну, если вы понимаете русский… сотрудник вещевой службы Управления тыла южного округа Российской Армии.

  “Шлем” молчит несколько секунд, видимо, переваривая услышанное. Звучит следующий вопрос:

  – Passeport?

  – Нету паспорта, в номере остался.

  – De la merde! Dans la fosse!!! – рычит “шлем”.

  Коричнево-красные дикари с готовностью бросаются на Снегирева. Алексей Павлович обостренным чутьем понял, что его сейчас швырнут обратно в яму. Падение с высоты как минимум трех метров не сулило ничего хорошего. Пятиться задом наперед нет времени, самый шустрый дикарь уже руки протягивает, намереваясь толчком в грудь отправить беложопого в яму. Алексей Павлович неожиданно для себя уворачивается и проводит такой хук справа, что у дикаря уходит челюсть, словно створка раздвижной двери, сыплется известка пыльным облачком с закопченной морды. Абориген падает, сбивая с ног остальных, в мгновение ока возле ног Алексея Павловича образуется каша-мала.

  – Oh, très bien! – восклицает “шлем”, громко смеется и хлопает в ладоши.

  Алексей Павлович сбегает вниз по лестнице, словно матрос третьего года службы, хватает за нижнюю перекладину и со всей силы швыряет грубую конструкцию наверх. И так обозленные падение дикари получают болезненный удар деревянной лестницей, кто по голове, кто по выставленным локтям или коленкам. Вопли сменяются рычанием, тотчас оборванное резкой командой:

  – Taisez-vous! Sortez!

  Белый человек подходит к краю ямы, задумчивый взгляд устремлен на пленника.

  – Слюжба тыло, – произносит он, коверкая слова. И добавляет: – Très agile pour le service de l'arrière!

  Из темной ямы на более светлом фоне потолка Алексей Павлович смог разглядеть лицо – загорелое, усы и брови выцветшие, глаза слегка навыкате, нос с горбинкой, левую скулу пересекает шрам. Карие глаза смотрят оценивающе, как у судьи, решающего казнить или помиловать. Человек поворачивается на каблуках, слышны удаляющиеся шаги, наступает тишина.

  Перестают дрожать руки, успокаивается сердце, прекращается сумятица мыслей. Алексей Павлович осторожно прислоняется спиной к стене, земля приятно охлаждает едва затянувшиеся раны.

  – И что это было? – шепотом спрашивает сам себя Снегирев. – Злой сахиб в окружении преданных нукеров? Магарадж местного разлива? Допустим, но почему об этом “мега радже” никто не знает? Все племена здешних дикарей учтены, у каждого кольцо в носу с микрочипом. Ну, это преувеличение, конечно, они тех микрочипов и близко не стоят, хватит одной видеокамеры на столбе с изображением ихнего божка. А вот сахиб, говорящий на французском языке – это уже интересно! От старой Франции остался клочок суши, населенной потомками выходцев из Северной Африки, что-то вроде Дагестана начала 21 века – враждующие между собой мафиозные кланы, набеги людоедов мутантов и полная нищета. Но это чудило в шлеме чистокровная Гасконь!

  Алексей Павлович в юности очень увлекался басней про трех мушкетеров и наивно считал всю Францию Гасконью, хотя это всего лишь историческая провинция древней Франции, названная по имени кочевого племени басков, которые приперлись сюда в незапамятные времена. Разумеется, местное население было вырезано “под корень”.

  – М-да, это явно не Шарль Де Бац Д”Артаньян, – задумчиво произносит Алексей Павлович. – Тогда кто? И почему я до сих пор жив? Дикари явно хотели убить меня, он не позволил.