Лестница героев

Ника помялась. Очень хотелось спросить, как там Тристан и что мадам рей Данс думает о случившемся с его аэролитом, но это было бы вопиющим нарушением субординации, и она лишь молча отсалютовала и без промедления направилась к ангару с «Ураганом» и «Молнией».

– Еще двадцать минут, – деловито сообщил Ансель откуда-то из-под авиона. – Триммер сбит, надо выправить.

Двадцать минут. Этого как раз хватит, чтобы добежать до лазарета и узнать там о маме Алисии и Тиккори. И повидать Нильсона, конечно.

Ника думала, что ей уже доводилось видеть лазарет переполненным, но все прежние воспоминания меркли по сравнению с тем, что творилось там сейчас. Люди повсюду: на койках, на стульях, на полу, в проходах, вдоль стен и у входа. Казалось, невозможно было сделать и шага, чтобы на кого-то не наступить – живого или уже мертвого.

В шоке от открывшегося перед ней зрелища Ника не сразу поняла, что большинство пациентов – не служащие мыса Горн, а гражданские. Видимо, местные жители Патагона и Алтана.

Осторожно переступая через лежащие едва не вповалку тела, Ника пробралась к стойке дежурного. Та пустовала, и девушка этому не удивилась: наверняка сейчас на счету каждая пара рук, и позволить кому-то из медбратьев просто стоять на месте и вести учет – это непозволительная роскошь.

Ника растерянно оглянулась. Отрывать кого-то от дел ради простого вопроса она не решится; каждая минута промедления может стоить кому-то жизни.

Что ж, значит, она все выяснит позже, когда привезет сюда детей.

«Если, – пессимистично поправил Нику внутренний голос, – если ты их привезешь».

Девушка решительно запретила себе думать об этом. Все будет хорошо. Она прилетит в Алтан, найдет в толпе Алисию и Тиккори – и даже этого их пятнистого котенка с малиновым ошейником – и лично посадит с собой в кабину. А потом они вместе придут в лазарет и узнают про их маму.

Ника уже собиралась уходить, когда, кинув напоследок взгляд на стойку, увидела лежащий там раскрытый журнал учета. Слева шла колонка имен, справа – неразборчивые пометки.

Не раздумывая, девушка взяла журнал и быстро пробежалась глазами по именам пациентов. Наверняка там найдется и мадам рей Фал!

Она и впрямь нашлась – Келса рей Фал. Обрадовавшись, Ника перевела взгляд на пометки справа. Диагноз, описание процедур, какие-то непонятные термины, которые ни о чем ей не говорили, а значит, она понятия не имела, означает это улучшение в состоянии пациента или ухудшение.

Зато самую последнюю запись Ника сразу поняла.

Со стуком бросила журнал настойку, развернулась и, сгорбившись, поплелась на авиодром.

Келса рей Фал умерла два дня назад…

* * *

Возле «Урагана» стояло двое, Ансель и… Нильсон!

Медбрат шагнул навстречу Нике и обнял ее – совершенно неприличное по меркам мирного времени поведение. Только вот все прежние мерки, похоже, рассыпались под натиском войны.

– Я так рад тебя видеть, – прошептал Нильсон. – Мы тут столько страху натерпелись!

– Я тоже рада тебя видеть, – несколько натянуто ответила Ника и мягко высвободилась из его объятий. Обычно они дарили ей чувство покоя и удовлетворения от того, что кто-то о ней так сильно переживает, но сейчас она поймала себя на мысли, что ей неловко. Неловко обниматься с другим юношей на глазах у Анселя. Хотя, казалось бы, какая разница? Она ему ничем не обязана, а он ей – тем более.

– Прости, – пробормотал Нильсон, нехотя отпуская ее и отступая на шаг. – Ты же сейчас в Алтан? – спросил он и, когда Ника кивнула, заявил: – Я с тобой. Наверняка там будут раненые, и им потребуется немедленная помощь.

– Конечно полетели, – согласилась Ника.

И почему-то покосилась на Анселя. Лицо механикера было совершенно непроницаемым.

– Триммер настроен, авион готов к вылету, – сдержанно сообщил он.

– Спасибо, – поблагодарила Ника, испытывая сожаление, что у нее нет даже нескольких минут, чтобы переброситься с Анселем парой слов. У нее не было ничего такого важного, да и вернется уже через каких-то пару часов… Но очень хотелось хоть ненадолго побыть вместе прямо сейчас. Поговорить. Постоять рядом. Почувствовать молчаливую поддержку. И почему, почему она не делала этого раньше, когда у обоих было время? Даже здесь, на мысе Горн, у них выдавались свободные вечера… Но – нет, тогда время казалось чем-то само собой разумеющимся, и она его совершенно не ценила – и не делала того, что стало для нее очень важным сейчас, когда времени уже не осталось… Нельзя, нельзя откладывать на потом то, что можно сделать сейчас! Ведь никакого «потом» может уже и не быть… Как никогда не будет этого «потом» у Ванессы…

Нильсон открыл дверцу кабины и забросил внутрь увесистый саквояж. Поймав удивленный взгляд Ники, пояснил:

– Бинты, лекарства и все такое.

Девушка рассеянно кивнула и обошла авион. С другой стороны уже ждал Ансель.

Ника забралась в кабину, но захлопывать дверь не торопилась. Нужно что-то сказать Анселю. Что-то очень важное. Только что?…