Леопард

– Лава, – сказал Харри.

Ван Боорст кивнул.

– Она текла через весь центр и уничтожила мой дом у озера Киву. Все деревянные дома вокруг сгорели, этот бетонный – единственное, что осталось, но и он оказался погребен под лавой. – Он ткнул рукой в стену. – Вот здесь была дверь, ведущая туда, где три года назад проходила улица. Я купил дом и просто сделал новую дверь – вы вошли через нее.

Харри кивнул:

– Повезло вам, что лава не хлынула в дверь и не залила этот этаж.

– Как видите, окна и дверь обращены в сторону, противоположную Ньирагонго. Такое ведь случается не впервые. Раз в десять-пятнадцать лет чертова гора заплевывает город лавой.

Харри приподнял бровь:

– И люди все равно возвращаются?

Ван Боорст пожал плечами:

– Добро пожаловать в Африку. Но вулкан этот bloody useful[79]. Если надо избавиться от ненужного трупа – а в Гоме это дело обычное, – ты можешь утопить его в озере Киву. Но все равно там, на дне, труп останется. А вот в Ньирагонго… Считают, что у всех вулканов на дне есть пузырящиеся раскаленные озера лавы, но это не так. Нигде их нет. Кроме Ньирагонго. Тысяча градусов по Цельсию. Просто бросить туда, и с концами. Только облачко газа поднимется. В Гоме у них это единственный шанс попасть на небо. – Он засмеялся и закашлялся. – Однажды я видел, как один рьяный охотник за колтаном спускал в кратер на толстой цепи дочку местного вождя племени. Вождь ни за что не хотел подписывать бумаги, которые дали бы охотнику право добывать колтан в этих краях. Волосы у нее вспыхнули в двадцати метрах над лавой. А еще через десять метров она горела, как сальная свечка. Чуть ниже с нее все потекло. Я не преувеличиваю. Кожа и мясо стекали со скелета… Так вас интересует это?

Ван Боорст открыл шкаф и вытащил металлический шарик. Блестящий, перфорированный мелкими дырочками и чуть меньше теннисного мяча. Из дырочки побольше свисал тонкий шнур с кольцом на конце. Такой же инструмент Харри видел у Хермана Клюйта.

– Работает? – поинтересовался Харри.

Ван Боорст вздохнул. Он просунул мизинец в металлическое кольцо и потянул. Раздался громкий щелчок, и металлический шарик подпрыгнул у бельгийца в руке. Харри застыл: из дырочек выскочили шипы.

– Вы позволите? – спросил он и протянул руку.

Ван Боорст отдал ему шарик и внимательно следил, как Харри пересчитывает шипы.

Харри кивнул.

– Двадцать четыре, – произнес он.

– Столько же, сколько было сделано яблок, – заметил ван Боорст. – Для инженера, который сконструировал и изготовил его, это число имело символический смысл. Столько лет было его сестре, когда она покончила с собой.

– И сколько их у вас в этом шкафу?

– Всего восемь. Включая вот этот великолепный экземпляр из золота. – Он вынул другой шарик, матово блеснувший в свете лампочки, и снова убрал его в шкаф. – Но он не продается. Чтобы его заполучить, вам придется убить меня.

– Значит, после того как Клюйт купил одно яблоко, вы продали еще тринадцать?

– И каждый следующий дороже. Это надежное вложение денег, господин Холе. У старых пыточных инструментов есть верный и платежеспособный круг ценителей, уж поверьте.

– Я вам верю, – сказал Харри и попытался вдавить назад один из шипов.

– Там пружина, – пояснил ван Боорст. – Если потянуть за шнурок один раз, тот, кого допрашивают, не сможет вытащить яблоко изо рта. Да, честно говоря, и никто другой не сможет. И поневоле приходится перейти ко второму шагу, чтобы шипы ушли внутрь. Но только, ради бога, не тяните за шнурок.

– Ко второму шагу?

– Дайте-ка мне его.

Харри протянул шарик ван Боорсту. Бельгиец осторожно вставил в железное кольцо шариковую ручку, подержал ее горизонтально на одной высоте с шариком, потом отпустил его. Едва шнур натянулся, раздался новый хлопок. Леопольдово яблоко крутилось в пятнадцати сантиметрах ниже ручки, сверкая острыми иглами, торчащими из кончика каждого шипа.

– Черт, – выругался Харри по-норвежски.

Бельгиец улыбнулся.

– Май-май называли это приспособление «солнцем крови». У любимого дитяти много имен. – Он положил яблоко на стол, вставил ручку в кольцо на шнуре, сильно потянул, и после нового щелчка исчезли и иголки, и шипы, а королевское яблоко вновь стало округлым и гладким.

– Здорово, – сказал Харри. – И сколько?

– Шесть тысяч долларов, – сказал ван Боорст. – Обычно я каждый раз чуть набавляю цену, но вам отдам за столько же, что и прошлому покупателю.

– Почему это? – поинтересовался Харри и погладил указательным пальцем гладкий металл.

– Потому что вы приехали издалека, – сказал ван Боорст и выдохнул сигаретный дым. – И еще мне нравится ваш акцент.

– Ммм. И кому же вы его продали за шесть тысяч?

Ван Боорст рассмеялся:

– Точно так же, как никто не узнает, что вы были здесь, я не расскажу вам о других моих клиентах. Разве это вас не успокаивает, господин?.. Смотрите, я уже забыл ваше имя.

Харри кивнул.

– Шестьсот, – сказал он.

– Простите?

– Шесть сотен долларов.

Ван Боорст снова издал короткий смешок.

– Смешно. Сумму, которую вы назвали, платят за экскурсию с гидом на водохранилище, чтобы три часа наблюдать за горными гориллами. Может, вы это предпочтете, господин Холе?