Леопард

– На момент звонка из дома Лейке никто, кроме полиции, еще не знал, что обнаружена связь всех убийств с Ховассхюттой.

– Какая разница? Он понимал, что со временем мы эту связь обнаружим. Хотя нам, черт побери, следовало обнаружить ее гораздо раньше. – Бельман снова взялся за бутылку.

– И кто же убийца?

– Седьмой человек из Ховассхютты, – сказал Микаэль Бельман. – Тот, что приехал с Аделе Ветлесен, причем никто не знает, кто он такой.

– Никто?

– У меня тридцать сотрудников. Мы прочесали квартиру Аделе. Никаких письменных свидетельств. Никаких дневников, открыток или писем, даже электронных писем или эсэмэсок. Все ее знакомые мужского пола, которых нам удалось установить, допрошены и вычеркнуты из списка. Как, впрочем, и женского. Никто из них не видел, с кем она была в горах, в Ховассхютте. Никого это не удивило: говорят, она меняла партнеров так же часто, как трусики, и не имела обыкновения сообщать об этом. Нам удалось выяснить только, что Аделе сказала подруге, мол, ей с этим кавалером из хижины было то интересно, то не очень. Возможно, интересным она посчитала ночное свидание на заброшенной фабрике в костюме медсестры.

– Ну, если это самое интересное, мне, пожалуй, и не хочется знать, что же тогда было «не очень».

– Надо думать, то, что, когда он говорил, Аделе сразу вспоминала своего сожителя. Подруга даже не представляет, о чем речь.

– Никакой он ей не сожитель, – зевнула Кайя. – Гейр Брюн – педик. Если седьмой пытался возложить вину за убийства на Тони Лейке, он наверняка знал, что у того есть судимость.

– Конечно, о приговоре за насильственные действия мог знать кто угодно. Как и о том, где это произошло, – в коммуне Утре-Энебакк. Лейке чуть не стал убийцей, когда жил у деда на озере Люсерен. Будь ты убийцей, где бы ты утопила тело Аделе Ветлесен, чтобы привлечь внимание следствия к Лейке? Разумеется, в месте, которое как-то связано с ним и с его судимостью. Вот он и выбрал Люсерен. – Микаэль Бельман сделал паузу. – Тебе что, скучно?

– Нет.

– Похоже, тебе совсем неинтересно.

– Мне… просто надо подумать о многом другом.

– Когда это ты начала курить? Кстати, у меня есть план, как нам найти седьмого.

Кайя посмотрела на него долгим взглядом.

Бельман вздохнул:

– И ты не спрашиваешь как, дорогая?

– Как?

– Используя его же тактику.

– И в чем она заключается?

– В том, чтобы переключить внимание на невиновного.

– По-моему, ты только эту тактику и применяешь.

Микаэль Бельман метнул на нее быстрый взгляд. Кое-что понемногу стало до него доходить. Кое-что насчет альфа-самца.

Он изложил ей свой план. Рассказал о том, как собирается выманивать седьмого.

А после он дрожал от холода и ярости. И сам не знал, что его так разозлило. То, что она не отреагировала никак: ни отрицательно, ни положительно. Или то, что сидела и курила с таким видом, словно все это ее совершенно не касается. Как она не понимает, что от его шахматных ходов в эти роковые дни зависит не только его карьера, но и ее собственное будущее? Пусть ей и не быть новой фру Бельман, зато под его покровительством она может подняться по карьерной лестнице, ясное дело, если останется лояльной и по-прежнему будет снабжать его информацией. Или его вывел из себя заданный ею вопрос? Тот, что коснулся его. Другого. Старого, побежденного альфа-самца.

Она спросила про опиум. Спросила, действительно ли он собирался этим воспользоваться, если бы Холе не согласился взять на себя вину за арест Лейке.

– Разумеется, – сказал Бельман, напрасно пытаясь разобрать в темноте выражение ее лица. – А почему бы и нет? Он незаконно ввез наркотик.

– Дело не в нем. А в том, был ли ты готов ославить всю полицию.

Он покачал головой:

– Нас на такие уловки не купишь.

В холодном вечернем воздухе сухо прозвучал ее смех:

– Ну его-то ты явно подкупил.

– Он продажен, – сказал Бельман и залпом допил бутылку. – В этом разница между ним и мной. Слушай, Кайя, что ты пытаешься мне сказать?

Она открыла рот. Хотела сказать. Должна была сказать. Но тут у него зазвонил телефон. Она увидела, как он сует руку в карман и, как всегда, складывает губы в трубочку, только это был не поцелуй, а просьба помолчать. На случай, если звонит его жена, начальник или кто-то еще, кому незачем знать, что он приходит сюда, чтобы трахать свою сотрудницу из убойного отдела, ту, которая снабжает его информацией, необходимой ему, чтобы обойти в расследовании убийств конкурирующую фирму. Черт бы побрал Микаэля Бельмана. Черт бы побрал Кайю Сульнес. И прежде всего черт бы побрал…

– Он исчез, – сказал Микаэль Бельман, убирая телефон обратно в карман.

– Кто?

– Тони Лейке.

Глава 51 Письмо

Привет, Тони!