Леон

Я направил ее к берегу, и она, кажется, смирилась, во всяком случае, перестала так бешено сопротивляться. Я огляделся, прикидывая, куда вести ее – не в порт же, где множество свидетелей даже посреди ночи. К рыбачьим пристаням? Там меньше соглядатаев, а кто и увидит – не поверит глазам. Все тропинки на берегу я отлично знаю, и верну Герду домой. Все хорошо, все исправится, вот уже и скалистый мыс, где зимой и летом гнездятся птицы, надо только обогнуть его. И Герда понемногу успокаивается, а я, конечно, был с ней жесток, но я же попрошу прощения…

Она дождалась, пока я ослаблю хватку, вырвала штурвал из моих рук – и, пытаясь поменять курс, запутавшись в волнах, с разгона налетела на скалу.

* * *

– Я наложил на ребра фиксирующую повязку. Больше ничего нельзя сделать. Дал ей сироп, облегчающий боль, его надо принимать каждые четыре часа, но не больше четырех раз в сутки…

У доктора было неладно с арифметикой, но я пропустил это мимо ушей.

– Встать, ходить она сможет?

– Да… Но какое же несчастье. Накануне свадьбы так неудачно упасть во время прогулки…

Я не помнил, как вытащил Герду из моря и кем оборачивался, чтобы доставить ее домой. Помню, что мы не говорили и не встречались взглядом ни разу. Теперь она лежала на обеденном столе, накрытом простынкой, закрыв глаза, делая вид, что спит. А может быть, в самом деле отключилась – сироп у доктора, судя по запаху, был настоян на крепком алкоголе.

– Выйдите на минуту, – сказал я доктору и его ассистентке, совсем молоденькой и очень серьезной.

– Ей потребуется постоянный уход…

Я указал на дверь. Они вышли, оставив запах лекарственных трав, йода и спирта.

– Герда, скажи мне что-нибудь. Обругай, прокляни. Мне очень важно. Хотя бы слово.

Она молчала.

– Я где-то принял неверное решение, разматываю цепочку, ищу, как исправить. Помоги мне. Одно слово.

Она молчала.

* * *

– Бабушка, верни, что у меня купила.

Монета висела перед самым моим лицом. Я держал цепочку в поднятой, как для клятвы, правой руке, стоя перед портретом Мертвой Ведьмы.

В мансарде все оставалось по-прежнему. Белело платье невесты на манекене, похожее на призрак без головы. До начала свадьбы оставалось несколько часов.

– Бабушка, пожалуйста. Давай отменим сделку.

В комнате за моей спиной заиграла шкатулка – нежная, медовая мелодия, которая так нравилась Герде.

Я обернулся. В кресле у темного окна сидел поджарый старик, полностью седой, с чисто выбритым лицом, насмешливым и холодным взглядом. Почему-то очень похожий на меня, хотя таким старым я никогда себя не воображал. Мне послышался голос из далекого прошлого: «Я заложил основы благосостояния Семьи, а вы подрываете его!»

– Дедушка Микель, – сказал я шепотом.

– Сделки Надиров не отменяются, – сварливо проговорил призрак. – Впрочем, ты теперь не Надир, верно?

– Я продал что-то очень важное, – сказал я. – Я хочу это вернуть.

– Ты не мне продал, – он задрал подбородок. – И не думай, что твоя прабабка сейчас этим распоряжается – Надиры не покупают для себя, а только для расширения дела. Я заложил основы благосостояния! – Он вознес хриплый голос до крика, но тут же оборвал сам себя: – Права была матушка Лейла, когда противилась этому браку. Взяли в семью проходимца, бездельника, твоего отца. А ты захотел быть как он? И получил что хотел. Теперь ты как все они, Леон Кристалл.

Я обернулся к портрету прабабки, будто ища поддержки. Портрет снова висел лицом к стене, изнанкой наружу. Я взялся за раму, перевернул…

На другой стороне была тоже изнанка. Краска осыпалась, вылиняла, как если бы Мертвая Ведьма больше не хотела меня видеть.

* * *

Рано утром я стоял посреди своего магазина на низкой табуретке, а портной и камердинер облачали меня в наряд жениха, собственно, завершали эту долгую скучную процедуру. Я был уже в камзоле; теперь они крепили цветы в самых неожиданных местах, туже затягивали воротник, который и так впивался в шею, заново чистили блестящие ботинки. И тут явился дядя.

– Великолепно! – заявил он с порога, разглядывая меня. – Тебя не узнать, ты красавец!

Он жестом велел портному и камердинеру выйти, и те подчинились без удивления.

– Леон, – сказал дядя приятельски. – Я наблюдал в подзорную трубу ваше маленькое приключение…

Я дорого бы дал, чтобы не измениться в лице на этих его словах. Но сразу почувствовал, как немеет кожа на щеках и ходят желваки.

– Обычное дело перед свадьбой, поверь мне, – дядя посмеивался, ему нравились моя злость и стыд. – Я готов был помочь, затащить вас обоих порталом-ловушкой прямо в ратушу… Но я знал, что ты справишься. Накануне свадьбы очень важно преподать женщине урок. Держи ее в ежовых рукавицах, это на пользу тебе и ей!

– Хороший ответ от человека, который никогда не был женат, – сказал я сквозь зубы.

– Леон, – протянул он укоризненно. – Может быть, хватит нам пытаться уязвить друг друга? Мы – фундамент нового Дома Кристаллов! Фундамент должен быть монолитным, без единой трещины… Кстати, обрати внимание, какая погода сегодня! Я старался для вас с Гердой. Это будет солнечный, очень светлый день!

С утра до фейерверка