Леон

– Ты тоже подсел, – она кивнула. – Я догадывалась. Но тебе-то простительно, ты сирота… А я ушла от родителей в восемнадцать лет, и дальше – учеба, работа, друзья, бизнес, спорт, психотерапевты… Леон, – она резко поменяла интонацию, – а что ты сделал со своим партнером?

Я мог бы спросить «каким», но это было бы нечестно. Она ведь не притворялась, что не понимает меня.

– Ему изменила удача, – сказал я коротко.

– Ты правда тот, за кого себя выдаешь? – Она затушила сигарету.

– А кто? – я удивился.

– Иногда мне кажется, – сказала она медленно, – что ты не из нашего мира. Коммерсант, вундеркинд, юный гений… но не только. Что-то еще…

Беззвучно всплыло окошко на экране моего планшета – секретарь напоминал, что следующая встреча назначена через пять минут.

* * *

Я проторчал в офисе до пяти часов, половину этого времени у меня грохотала в ушах клубная музыка и мелькали огни, и то и дело вываливалась чья-то грудь из декольте, как апельсины из прохудившейся упаковки. Наконец текст и диаграммы на экране компьютера стали сливаться перед глазами, и я решил, что с меня хватит.

В сопровождении охранников я вышел через отдельный ход для очень важных персон. У самой машины меня перехватили – человек в измятом костюме, со съехавшим набок галстуком, с тревожными, напряженными глазами.

– Леон, почему ты не отвечаешь на сообщения…

– Я работал. – Я осторожно отступил, не желая попадать в облако перегара, окружающее моего бывшего адвоката. – Что-то срочное?

– Она так меня ненавидит, – безнадежно сказал мой партнер. – Мне отказывают, не отвечают на письма старые знакомые… она всех восстановила против меня… она меня уничтожит…

Еще бы, подумал я. Это ведь ты, а не она, напился в хлам и гонялся за женой с топором. Это ведь жена, а не ты, убежала от тебя с ребенком под мышкой и нашла приют у соседей. А с виду – такой благопристойный, образованный господин, влиятельный и баснословно богатый, с долей акций в корпорации «Надир»…

Его судьба стала притчей во языцех, его падение обсуждали почти так же бойко, как мой успех. Именно его имела в виду моя сегодняшняя собеседница, когда спросила: «Что ты сделал со своим партнером?»

Я ничего не сделал. Он совершил все собственными руками. Когда попытался нарушить договор и запустил свои обширные связи, чтобы выкинуть мальчишку из бизнеса.

Он так и не понял, что происходит. Понятия не имел, что означает крохотная инкрустация на корпусе моей ручки с золотым пером. Но все, абсолютно все, что он пытался сделать в обход нашего договора, оборачивалось против него, и я не прилагал усилий: работала его единственная подпись.

Едва запустив интригу по моему устранению от «Надира», партнер начал стремительно терять и доверие, и деньги. Он действовал все грубее, и все тяжелее становились последствия. И вот он за бортом корпорации, и оставшиеся несколько акций угрожает отсудить жена после скандального развода. Да еще и ведется уголовное преследование…

– Я подумал, что ты меня тоже отталкиваешь, – прошептал мой партнер, покосившись на охранника-шкафа, который подобрался поближе.

– Я оплачу тебе хороший реабилитационный центр, – сказал я. – Скажи нет наркотикам. Вещества не помогут.

– Ты колдун? – спросил он очень тихо.

– Ну разумеется, – я вздохнул. – Я могучий волшебник. Не дерись с ее адвокатами, не спускай с лестницы ее представителей. Давай по-хорошему, я помогу, я же не крыса.

– Ты колдун, – повторил он очень убежденно. – Ты что-то сделал со мной. Проклял… может быть.

– Ты совсем рехнулся, дружище, – я зашагал к машине. – Попробуй остановиться, еще не поздно.

– Ты сам проклят! – закричал он за моей спиной. – Будет и на тебя управа!

Отчего люди так ненавидят тех, кого пытались предать?

* * *

Я так расстроился, что на обратном пути мне совсем расхотелось спать. Я стал просматривать на планшете новости сегодняшних торгов и как-то незаметно переключился на порнографический канал. И не сразу сообразил, что смотрю без наушников и водитель тоже слышит весь этот страстный концерт. Впрочем, он и виду не подал, его предупредили, что я эксцентричен; Микель менял водителей часто, это была одна из рамок безопасности, которыми он меня окружил.

По широкому серпантину машина поднялась к дому. За воротами жужжала газонокосилка. Садовник приходил по вторникам, а сегодня была суббота. Или Микель вызвал его по какой-то срочной надобности?

Я распрощался с водителем и отпер калитку ключом-брелоком.

Садовник был незнакомый – стоял ко мне спиной, держа наперевес легкую механическую косу – вертящееся лезвие на длинной ручке. Я по инерции сделал шаг…

Это была Герда, в джинсах и белой майке и массивных наушниках на голове. Герда похудела, шея под собранными на затылке волосами чуть покраснела от солнца – беззащитная, незагорелая шея с выступающими позвонками. Из-под лезвия косилки летела трава, имевшая неосторожность вырасти между плитками садовой дорожки.

Она, наверное, не слышала, как я вошел.

Она даже тени моей не видела: калитка выходила на северо-восток, солнце опускалось на юго-западе, а я как остановился у входа, так и остался стоять столбом.