Леон

– Это не счастье, – ответил я невпопад. – Семья может быть счастливой, когда люди выбирают друг друга. И то они могут ошибиться. Стать жертвой обстоятельств. Измениться с годами. А когда появляются родственники, старшие и младшие, шанс на счастливую семью превращается в тень, в дым… Мне надо изменить название программы: «Иллюзия семьи Надир».

– Иллюзиями и без тебя торгуют во множестве, этот рынок перегрет, – сказал он серьезно. – Что случилось, Леон?

– Если сказать вслух, это пошло прозвучит, Микель. И смешно.

– Давай проверим. Еще раз: что случилось?

– Я хочу Герду, – сказал я шепотом. – Но только ее. И я не получу ее. Именно ее – никогда…

– Ты никогда меня ни о чем не просил, – подумав, сказал Микель. – Когда тебе было что-то очень нужно, или было страшно, одиноко… Когда у тебя был мышиный хвост перед встречей с инвесторами – ты не просил его убрать, ты просто меня информировал… А почему ты стесняешься попросить? Мы же с тобой тоже в какой-то степени семья…

Мне показалось, что мое сердце еще лежит у него на ладони. И не только сердце, но и прочие анатомические подробности.

– У меня очень много работы в офисе, – сказал я после длинной паузы. – Я запустил дела.

– Разве сегодня рабочий день? – он изобразил удивление.

Мог бы и не издеваться.

По рыночному курсу

Офис моей конторы занимает весь сорок пятый этаж самого высокого небоскреба, но мне это не очень нравится. От скоростного лифта сердце проваливается в желудок, а вертолет на крыше поднимает столько пыли, что у меня начинается аллергия, как от неточного заклинания. Нет, когда я заплачу налоги за текущий год – изменю по-своему. Пусть это будет маленькая ферма где-нибудь на отшибе, пусть все работники катаются на роликах и скутерах, проводят совещания в тени у бассейнов, едят бесплатно в круглосуточном ресторане…

– Доброе утро, Леон, – женщина улыбнулась мило, но немного натянуто. Еще совсем недавно я приходил к ней просителем. Теперь ей что-то нужно было от меня.

Дама-инвестор, из самых первых. По-прежнему выглядит безупречно: протеин, веганство, хайкинг, личный тренер. Деловое чутье, о котором ходят легенды.

И что-то еще. Что-то новое в ее взгляде, лихорадочный блеск, еще не пугающий, но уже нездоровый.

– Как я рад вас видеть, – я почти не кривил душой.

Она была анонимной клиенткой «Семьи Надир». Семь коротких сеансов и четыре длинных, в общей сложности три с половиной месяца. Она отлично знала, что мне это известно.

– Леон, я принесла тебе дополнительные инвестиции. И пакет новых предложений, который просто обязан тебя заинтересовать.

– Именно сейчас, – сказал я осторожно, – я намерен стабилизировать свой буйный рост и закрепиться на достигнутом. Если можно, мы вернемся к этому разговору через несколько месяцев.

– Впервые вижу человека, который мне отказывает, – проворковала она с улыбкой. – Если не считать того парня в старшей школе, к которому я слишком активно клеилась…

– Скажите, вы можете соскочить? – спросил я, и тень вертолета прошла по стене небоскреба напротив.

Она прекрасно меня поняла. Даже удивительно. Как будто я спрашивал ее о наркотиках, как будто такой вопрос не был бестактным и возмутительным, учитывая наши официальные отношения, учитывая разницу в возрасте.

– А зачем? – спросила она после паузы совершенно другим, глубоким и задумчивым голосом. – Видишь ли, мальчик… у меня есть все. Все было до нашей встречи. Кроме того, что ты… сумел дать мне.

Она сделала паузу, вытащила пачку сигарет – натуральных, не электронных, не с травой. Закурила; сто лет, наверное, в этом офисном здании никто не курил. Автоматически включилась вытяжка на потолке.

– Скажи, – сказала она, глядя сквозь меня, – насколько система «Надир» привязана к тебе лично? Если завтра во главе корпорации встанет другой директор… совет директоров… «Семья Надир» будет работать по-прежнему?

– Не знаю, – сказал я честно. – А вы тоже хотите меня сместить?

Она поняла, что значит слово «тоже», и не стала переспрашивать.

– Нет, – она вслед за мной не лукавила. – Я просто… иногда думаю, если тебя, например, убьют… есть же психопаты… Или ты сам остынешь к своей идее и бросишь ее, как бросил первые, очень удачные стартапы… Останется ли в мире сокровище, которое ты в него принес? Предвкушение за несколько дней? Страх поездки в незнакомое место, стыд, что я опять это делаю? Уверенность, что уж на этот-то раз все точно пойдет не так. Раздражение при виде нелепых чужаков… И через несколько минут – чувство, что я в родной и, безусловно, любящей семье? В той, что с открыток?

– Это… точно сокровище? – Я поймал себя на избыточном уровне откровенности. Обычно в этом кабинете я так с людьми не разговаривал.

Она выдохнула дым, как усталый задумчивый дракон:

– Да… За настоящее сокровище надо платить. Я потом не встречаюсь с ними в реальной жизни, не ищу их. А ты?

– Я тоже, – признался я. – Боюсь… разрушить воспоминания.