Леон

Мое сердце запрыгало, я на секунду испугался – вдруг его все-таки подменили. Но это был всего лишь приступ паники, и он прошел. Пригнувшись у борта, я осторожно огляделся.

Ни рулевого, ни мостика, ни штурвала, ни бушприта. И никакой носовой фигуры: я перевел дыхание. Живая деревянная женщина здорово меня напугала, оказывается. Но здесь ее нет: я не на заколдованном корабле и не на проклятом, а просто это технология, о которой я пока ничего не знаю. Здесь не нужны гребцы, и меня, по крайней мере, не прикуют к веслу. Отличные новости.

Я заставил себя обрадоваться, и тут же разглядел человеческий силуэт в окне небольшой надстройки над передней палубой. Нет, я не был на судне один. Если грести тут не надо, то что они собираются делать со мной?

Я снова справился с паникой, и тут же был вознагражден: на корме я увидел лодку, закрепленную найтовами почти над самой водой. Пригибаясь, оглядываясь, пошатываясь на палубе, я подкрался ближе, не веря, что бегство окажется таким легким. И правильно не веря: в лодке не было весел. Даже если у меня получится спустить ее на воду, я окажусь беспомощным среди волн и скоро сдохну от жажды.

Подумав об этом, я сразу почувствовал, как взялись соленой корочкой губы. Может быть, стоит рискнуть? Все-таки есть надежда, что меня подберет другое судно… Полно ведь историй о чудесных спасениях в море… Правда, их рассказывают выжившие, а те, что пошли на дно, беседуют теперь с рыбами…

Вода за кормой бурлила, как под мельничным колесом. Несколько секунд я просто смотрел на пенный след и видел разрозненные картинки из прошлого: чья-то свадьба на площади перед ратушей, белый шлейф невесты, белые облака над нашим домом почти касаются петуха на флюгере. Вот ведь как получилось, я никогда и не мечтал особенно о дальних путешествиях, мое место было – дома, в магазине, в мастерской…

Тряхнув головой, я заставил себя вернуться к действительности. Осмотрел найтовы, на которых крепилась лодка, и понял, что выбора нет: с веслами или без весел, я не смогу ее спустить, проще прыгнуть за борт. Но это я всегда успею. Тот человек, в рубке, – кто он? Смогу ли я с ним справиться? Или, возможно, договориться?

Я подкрался ближе и осторожно заглянул внутрь сквозь большое дымчатое стекло. Рулевой не стоял за штурвалом, как принято, а сидел, да и сам штурвал был небольшим, будто колесо на садовой тачке. Яркий свет мешал его разглядеть в первую секунду, но стоило мне внимательнее присмотреться – как человек за штурвалом почувствовал мой взгляд и обернулся.

То есть обернулась.

Впалые щеки, высокомерные злые глаза, волосы собраны в пучок и заправлены под кепку, единственная завитушка выбилась и лежит на щеке, будто проволока. В последний раз, когда я видел ее, она была фигурой на носу корабля, и вьющиеся волосы были вырезаны из дерева.

* * *

– Мы почти на месте. Смотри вокруг, здесь очень красиво.

Белый корабль сбавил ход, огибая волнорез, сложенный из серых и рыжих валунов. Я сидел в рубке, двумя руками вцепившись в кожаную подушку сиденья; открылся вход в бухту. Налетели чайки, крупные, наглые, завопили, закружились над судном впереди и сзади, и низко над крышей рубки, будто собираясь атаковать.

– Они думают, мы едем с рыбалки и чистим рыбу, – сказала Герда. – Рыбьи потроха обычно бросают за борт, вот чайки и слетаются. Хочешь есть? Сейчас приедем, причалим, зайдем в кафе…

– И закусим рыбьими потрохами?

Она рассмеялась, будто мне в самом деле удалось удачно пошутить. Всего лишь полчаса назад я валялся на палубе носом вниз, с руками, завернутыми за спину, и выслушивал заверения, что бояться не надо, все в порядке, мы скоро прибудем на место и мне ничего не угрожает.

Мы прошли между бакенами. Был, наверное, отлив, потому что под вертикальной каменной стеной виднелась полоска желтого песка с узорами водорослей, и по ней бродили серые птицы с носами как шило. Над водой, один за другим, скользнули три черных силуэта с неподвижными развернутыми крыльями. Таких птиц я раньше не видел.

– Это пеликаны, – сказала Герда. – Это их еще мало, иногда тут такие стаи!

– Слушай, – я прочистил горло. – А что ты хочешь… что я могу тебе предложить, чтобы ты вернула меня… откуда взяла? Ты ведь можешь, верно?

Она посмотрела через плечо и стала в точности похожа на деревянную фигуру на носу корабля:

– Леон… Ты будешь рыбу, или мясо, или просто гамбургер?

Я молча справился с разочарованием; теперь наш путь лежал по широкому каналу. В воздухе усилился незнакомый горьковатый привкус, а солнце светило так, что приходилось все время щуриться.

– На, – Герда достала из какого-то ящика очки с темными стеклами. Я нерешительно повертел их в руках – очень тонкая работа, и в то же время хрупкие, ясно, что быстро сломаются. Но когда я надел их, сделалось лучше, солнце уже не так досаждало, а поглядеть тут было на что.