Так состоялась первая встреча Ленина с Бухариным. Впереди их будет еще много, очень много. Одет Бухарин был всегда небрежно, кое-как и не придавал этому никакого значения; зато отличался неожиданным полетом мысли, новизной приходивших ему в голову идей. Он во многом являл собой полную противоположность Ленину, и их взаимная симпатия, вероятно, происходила оттого, что каждый из них с удовольствием подмечал в другом качества, которых ему самому недоставало. Троцкий, будучи невысокого мнения о Бухарине, называл его медиумом, способным только передавать чужие мысли и слова. Но он был к нему не справедлив — эта его оценка Бухарина совершенно не верна. Познакомились они в Нью-Иорке. Бухарин сразу же настоял на том, что они должны первым делом посетить Нью-йоркскую публичную библиотеку. Троцкий был только что с дороги и вовек потом не мог простить Бухарину, что тот потащил его, такого уставшего, в какую-то библиотеку.
В своих воспоминаниях Крупская пишет, что в Кракове они часто принимали посетителей. Но гораздо больше она говорит о скуке и чувстве одиночества, о монотонности существования под сереньким польским небом, о томительном ежедневном ожидании почтальона, доставлявшего им почту каждое утро в одиннадцать и второй раз под вечер, в пять. Она вспоминает, в каком крайне нервном напряжении находился все время Ленин, потому что ему нечего было читать. Он писал статьи и отсылал их с ночным поездом в Россию; совершал короткие прогулки на велосипеде. Зиновьев тоже жил в Кракове. Ленину нравилось играть с его ребенком. Но большую часть времени он мучился от скуки и не знал, куда себя девать.
Зимой 1913 года в здоровье Крупской, и без того не слишком крепком, наступило резкое ухудшение. У нее появились угрожающие симптомы болезни щитовидной железы и сердечной недостаточности. Она, положившая столько сил на Ленина, вытаскивая его всякий раз из психологических и физических срывов, теперь сама нуждалась в его заботе. Ее донимали частые сердцебиения, дрожь в руках и бессонница. Местный доктор, не слишком сведущий в медицине, посоветовал Крупской отдохнуть где-нибудь высоко в горах, сказав, что там ей будет лучше, чем в низине. Они решили провести лето в Поронине, небольшой деревушке близ Закопане в Татрах. Ленин был счастлив. Там ему удалось снять большой дом. Сестре он писал, что дом даже слишком велик для них. Но он страстно любил горы, любил совершать восхождения и лазить по скалам, — словом, он был на вершине блаженства. Крупской, наоборот, было все хуже и хуже.
Когда она вконец разболелась, Ленин в отчаянии отвез ее в Берн, к специалисту, где ей сделали операцию. Весь следующий день она не приходила в сознание и бредила, и он уже думал, что потерял ее. Врач рекомендовал ей полный покой в течение длительного времени, но Ленину не терпелось вернуться в Поронин. Крупская героически последовала за ним, не успев как следует поправиться после операции.
И все же в их жизни в Поронине были свои светлые моменты, даже несмотря на то, что там почти каждый день шел дождь. В огромном белом доме на склоне холма было много места; тут можно было размещать гостей и устраивать собрания. Приехала в Поронин и Инесса Арманд. За год до этого она была послана в Россию с партийным заданием и снова оказалась в тюрьме, где заработала туберкулез. Но это не лишило ее былой привлекательности и живости. Крупская любила прогулки втроем с Лениным и Инессой, а если они уходили гулять без нее, она относилась к этому спокойно.
К тому времени большевистское крыло социал-демократической партии в России уже было легализовано. В Думу, напомню, входили шесть большевиков и семь меньшевиков. Ленин неустанно нападал на меньшевиков и требовал, чтобы «шестерка» имела те же права, что и «семерка». Меньшевики ему отказали. Теперь они уже окончательно превратились в две отдельные партийные организации; каждая имела своих представителей в Думе, и каждая издавала свою газету.
В партийных кругах вдруг возникли слухи о Малиновском, но Ленин пропускал их мимо ушей. Крупской и в голову не могло прийти, что Малиновский совсем не тот человек, за которого себя выдает. Для нее он оставался преданным членом партии, верным соратником ее мужа, разделявшим все его воззрения. Однако позже она вспоминала один эпизод. Это было в Поронине. Как-то Ленин с Крупской возвращались от Зиновьевых, где собравшиеся как раз обсуждали зловещие слухи, связанные с Малиновским. Они шли по мосту, и вдруг Ленин остановился, лицо его исказилось от ужаса, и он произнес: «А если они правы?» Крупская успокоила его, сказав: «Нет, это совершенно невозможно!» Они продолжили свой путь, и Ленин, пока они шли домой, ярился и ругал меньшевиков; ведь это только они, меньшевики, мастера сочинять и распространять всякие небылицы.