Лекции о литературе. Диалог эпох

Видимостью своего величавого движения айсберг обязан лишь тому, что только одна восьмая часть его находится над водой».[254]

Но какова роль «диалектики души» в изображении психологии человека, сознание которого в силу внешних условий жизни усложнилось по сравнению с сознанием человека XIX в.?

Для решения этого вопроса обратимся к мнению советских психологов.

«Сознание, – говорит С. Рубинштейн, – это прежде всего «осознание субъектом объективной реальности».[255] Но в таком случае сознание это есть «знание о чем-то», что, «как объект, противостоит познающему субъекту». С. Рубинштейном выдвигаются далее характеристики, из которых вытекает ряд важнейших следствий.

Прежде всего это мысль о нетождественности «сознательного» и «психического» в широком понимании. «Сознательное противостоит психическому как особая, высшая его форма, возникающая у человека лишь тогда и поскольку, когда и поскольку человек выделяет себя из окружающего предметного мира. Тем самым сознание возникает как форма психической жизни, требующая длительного и сложного созревания в онтогенезе».[256]

«Весьма интересно, – пишет Ф. Бассин, – что теория сознания сама на многих путях подводит к проблеме «бессознательного». Уже одно разграничение понятий «сознание» и «психика» ставит вопрос о существовании форм психической активности, протекающих «за порогом» сознания. К тому же вопросу подталкивает косвенно и собственнофизиологическая трактовка проблемы сознания».[257]

Здесь нет противоречия с учением И. П. Павлова. Напротив, Павловым неоднократно подчеркивалось, что без учета этих важных компонентов психического анализ последнего вообще не может быть полноценным. Ему принадлежат слова: «Мы отлично знаем, до какой степени душевная жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного».[258]

Психолог И. Страхов, анализируя такую существенную особенность психологизма толстовских героев, как внутренний голос, писал: «Иногда это – выражение обобщающего теоретического разума, в других случаях это – практическое чувство жизненных отношений, и вместе с тем это – сознательное и подсознательное нравственное чувство, чистый внутренний голос совести».[259]

Итак, в своем художественном исследовании Толстой раскрывает не что иное, как подсознательные процессы психики героев. Глубокий анализ этих сложнейших процессов психики мог выполнить только метод «диалектики души».

Но проблема подсознательного является одной из основных проблем XX в., следовательно, «диалектика души» для современной литературы это тот необходимый универсальный метод, с помощью которого и может быть раскрыт достаточно глубоко внутренний мир человека.

Обратимся к рассмотрению в этом плане произведений трех американских авторов: У. Фолкнера, Дж. Стейнбека и Э. Хемингуэя. В какой мере их психологизм является продолжением и развитием метода «диалектики души»? Выбор авторов был обусловлен степенью влияния их как на развитие самой американской литературы, так и на развитие мирового литературного процесса в целом.

* * *

В новелле Хемингуэя «Непобежденный» из сборника «Мужчины без женщин» (1927) речь идет о матадоре Мануэле Гарсиа. Лаконичный портрет героя с его косичкой сразу же запоминается читателю: «Мануэль сел, без шляпы лицо его стало совсем другим. Косичка матадора, пришпиленная на макушке, чтобы она держалась под шляпой, нелепо торчала над бледным лицом».[260]

Ведущая деталь во внешней характеристике Мануэля, его колета, как улыбка Хаджи-Мурата, будет каждый раз подчеркиваться Хемингуэем. Перед нами не что иное, как выражение каких-то устойчивых особенностей личности. Под влиянием внешних обстоятельств, изменяющихся, неустойчивых элементов, выраженных в новелле с помощью других художественных деталей, казалось бы, устойчивая характеристика героя по мере развития действия обогащается новым, более глубоким смысловым содержанием. Косичка матадора из простой, пусть даже очень яркой внешней характеристики на протяжении всего повествования вырастает в художественную деталь, граничащую по своему значению с символом, она постепенно превращается в один из основных элементов композиции.

Вся новелла построена как цепь поединков. Разные по форме, они близки по своей сути, ибо так воспринимает герой мир, и таким путем он обретает свое место среди людей, вещей, событий: он бьется за право жить и быть личностью.