Лекарь-возлюбленный

— Можете. — Она наводила порядок в лазарете, каким-то неведомым образом превращая его в комнату сароен. Откуда-то появились старые расписные ширмы, шелковые фонарики, подсвечники и даже вышитые покрывала на койках. — Но время идет, а мы так и не нашли моих… — Она запнулась и холодно произнесла: — …братьев.

Катарина усмехнулась:

— Братьев? Теперь это так принято называть? 

Минэко никак не отреагировала на ее слова, только ниже склонилась над своим рукоделием:

— Многие в крепости смотрят на меня с ужасом. Возможно, мне стоит скрывать шрамы? 

— Ты спрашиваешь у меня разрешения? — Катарина пожала плечами. — С шрамами или без ты очень красивая, решай сама. 

Минэко улыбнулась:

— Теперь я понимаю, почему эти глупые Эйка и Лу так влюблены в вас. 

Катарина закатила глаза и начала собираться в Павильон Бурь, но Минэко ее остановила:

— Кстати, похоже они всерьез намерены завоевать вас. Это может стать помехой. Мы должны как-то решить эту проблему. 

Катарина не смогла сдержать удивления:

— Намерены завоевать меня? 

Минэко кивнула:

— Они что-то замышляют, чтобы соблазнить вас. Мы должны их опередить. 

Катарина снова недоуменно повторила:

— Опередить? — Она и не подозревала, что Рэйден настолько нравится двум неугомонным барышням. — Предлагаешь мне их соблазнить? — Помимо воли она рассмеялась.

Минэко закатила глаза, словно разговаривала с несмышленышем:

— Вы должны убедить их, что у вас кто-то есть. Заставить думать, что у вас роман. Конечно, это их не сильно отпугнет. Но им придется себя сдерживать, чтобы сохранить хоть какое-то достоинство. 

У Катарины не было никакого желания сейчас думать об этом. Она хотела лишь одного: оказаться в своем мрачном павильоне и… нет, об этом лучше не думать! Обещала же себе… 

— Мы сделаем вид, что у нас роман. — Голос Минэко ворвался в мысли. 

Медленно до Катарины дошло, что она имела ввиду:

— У нас? То есть… у тебя и у меня? 

Минэко невозмутимо кивнула:

— Есть несколько способов заставить их поверить. И мы испробуем их все. Мои хитрости убедят каждого. Об этой наивной девчонке — Фао Лу — и говорить нечего. А Эйка… служи она хоть тысячу лет в Доме Услады, все равно не сравнится со мной. 

Катарина лишь кивнула и покинула лазарет. 

К тому моменту, как добралась до Павильона Дождей, навязчивые мысли о принце снова вернулись. В его павильоне горело одно-единственное окошко. Но как ни старалась, Катарина ничего не смогла разглядеть. 

Войдя к себе, она не стала зажигать свечи. Просто не осмелилась. С недавних пор темнота стала ее союзницей и свидетельницей постыдной слабости. 

Открыв дверцу в единственном в доме стеклянном фонаре, Катарина вытащила спрятанную там бумажную маску. 

Из сумрака ночи на нее смотрело идеальное лицо посланника. 

По спине прошелся порыв ветра, и тихий голос насмешливо шепнул на ухо:

— Еще одна ночь слез, выпивки и таращенья в пустоту? 

Катарина обернулась. В воздухе парил Дух Ширм. Он возвышался над ней полупрозрачным силуэтом, с развивающимися, словно от ветра, волосами и дрожащей тканью одежды. Еще никогда он не выглядел таким пугающим. Катарина мало что знала о призраках, но ей всегда казалось, что они навечно остаются в одном обличии. Духу же каким-то образом свой облик удалось изменить. 

Его веки были украшены искусными изображениями двух вороних крыльев, переходящих в разлетающиеся двумя чертами брови. Алые губы блестели, а в руках плавно двигался веер, расписанный ветками, на которых расселись хищные вороны. По его ханьфу струилась серебряная вышивка. 

— Нравится мой наряд к Джеоншину? — Дух словно увеличился в размерах. 

— Что ты здесь делаешь? — Катарина не стала прятать маску — и так понятно, что он все видел и прекрасно знает, как она проводила последние ночи. 

— Надеюсь на развлечение. Но, похоже, зря… Ты мне больше нравился, господин лекарь, — Дух выделил эти слова и коварно улыбнулся, — когда греховодничал со спящим гордецом. Такое зрелище по мне. А сейчас — одно уныние. 

Катарина похолодела, когда поняла, что проклятый Дух все видел. 

— Ты..? 

Он довольно кивнул:

— Да-а-а… и поверь, это было незабыва-а-аемо… Но если бы ты позволил ему участвовать в твоих невинных постельных играх, было бы интереснее. Я думаю, наш гордый господин, смог бы тебя удивить. 

Катарина молчала. Ужас сковал все тело толстыми цепями. Парализовал каждую мышцу. Дух Ширм знает, что она женщина. И он видел, что она сделала. Какая из этих тайн хуже? 

Не дождавшись ее ответа, Дух хмыкнул:

— Если боишься открыть ему свой секрет, то всегда можно остаться в одежде. Порадовать друг друга это не помешает. Правда… трудиться, придется, в основном, тебе. Но, думаю, тебе понравится. 

Заколдованная страхом, Катарина эхом переспросила:

— Трудиться?.. 

Дух кивнул:

— Да… Ох, наивный господин лекарь… Используй свой чудесный рот, и наш гордец позволит тебе остаться в одежде. — Дух провел ладонью по губам, размазывая алую помаду, и оставляя на щеке жутковатый кровавый след. 

На его белоснежном лице застыло пугающее выражение. 

— Ах, да… совсем забыл… кажется, ты утратил свой единственный шанс… И почему вы, живые, так боитесь делать то, что хотите?