Лекарь

– Подлец! – Прошипела моя любовь настолько близко от меня, что обдала брызгами слюны моё обнажённое тело. Я вспомнил, что хотя вход в особняк находится позади, моя одежда сложена глубоко в алькове, за спиной милейшей хозяйки, но почувствовал себя не в такой уж опасности, чтобы ретироваться отсюда голым, на потеху зевакам.

– Я подлец в том, что не дал себя убить? Хорошие же у вас понятия о подлости.

– Ты подлец тем, что ты мужчина. Хотя, вчерашняя ночь ставит это под сомнение.

– Мне это всё равно, думаю, если время продолжительности соития главная особенность мужчины, то после сегодняшнего свидания с вами я долго буду женщиной.

– Не шути так. Что ты знаешь о нас, женщинах? Тебя не выдавали замуж без спроса, подкладывая как лазаретный сосуд, для оправления физиологической потребности других.

– Потому вы решили убить именно меня.

– Нет. Не именно тебя. Ты мне безразличен. Я желала убить ещё одного мужчину.

– И много мужчин вы убили до сих пор?

– Не твоё дело. Жаль, что не могу уничтожить вас всех. Скажу одно, никто из прикоснувшихся ко мне своими грязными пальцами не выжил. И клянусь, я сделаю всё, чтобы уничтожить и тебя. Ты ещё не в курсе, но в городе я известна как Чёрная Вдова. Первый муж, только он умер по природной причине. Бедный, разволновался, увидев мою молодую, невинную плоть. Со вторым у меня был договор. Никаких постельных утех. Наш брак чисто деловой. Он придерживался соглашения примерно с полгода, когда явился пьяным и изнасиловал меня. Второй раз ему этого не удалось. В тот же день я попыталась его отравить, но яд оказался не смертельным и только ослабил его. Мой благоверный догадался о покушении и всё порывался сбежать. Мне пришлось задушить его подушкой. В борьбе за воздух он смог вонзить мне в глаза ногти своих больших пальцев, но я довела дело до конца. Моя кормилица, единственное существо, любившее и оберегавшее меня, помогла мне скрыть следы убийства и задрапировать моё изуродованное лицо. На панихиде было объяснено, что, неожиданно овдовев вторично, я повредила глаза непрерывными слезами, и теперь вынуждена прятать их от света. Если и были слухи, что в смерти моего второго мужа не всё чисто, то они быстро смолкли, так как тот также был бездетным, а я достаточно влиятельной, чтобы меня боялись. Несколько лет я прожила спокойно, но иногда мне хотелось скрасить своё вдовство. Не желая признаваться всему городу в своём увечье, иначе меня бы сразу закрыли в богадельне, а к моему имуществу приставили опекуна от имени магистрата, то есть произвели формальное отчуждение в пользу городской казны, я зазывала к себе одиноких не местных мужчин.

– Таких как я?

– Именно.

– И какая участь их поджидала?

– Можно подумать, ты не догадываешься? Каналы глубокие, а море широкое.

– Если я поклянусь вам всем самым дорогим, что не выдам тайну вашей, гм, болезни, вы пообещаете мне прекратить убийства?

– Обещаю тебе одно. Я сделаю всё, чтобы ты пожалел, что не умер сегодня в моих объятиях. А средств и сил на это у меня хватит.

– Ну, что ж, ваше право. А я вас покидаю. Уверен, ваша компаньонка придёт в себя через несколько минут. Могу я пока вам чем-нибудь помочь?

– Можешь! Поцелуй меня сюда! – вскричала слепая ведьма, бесстыдно изогнувшись, выпятив лоно и разражаясь сатанинским смехом.

И вот тут я впрямь испугался. Приказав ей посторониться, если не хочет смерти своей alter ego, я прошмыгнул мимо неё, схватил сапоги, бриджи и плащ, махнув рукой на другие предметы одежды и побежал к выходу, сопровождаемый зловещим хохотом. Оделся я за несколько секунд перед самой входной дверью и выскочил наружу из этого ужасного дома.

***