Лекарь

Возможность посетить город мне не выпадала полгода, но тут вмешался его величество случай. Доктор, начальник госпиталя, направил меня в город на помощь местным врачам, борющимся с чумой в квартале портовых докеров. Ирония судьбы: чума, свирепствовавшая весь прошлый год в Лондоне, и в которой англичане обвиняли злонамеренных голландцев, прибыла в наш порт с захваченным английским судном. И ещё одно удивительное событие, ко мне вернулись мои же вещи, хранившиеся в багаже перед нашим поражением: и инструменты, и книги, и противочумный костюм, задуманный доктором Шарлем де Лормом более полувека назад. Эти вещи, за недостатком к ним интереса, выставил на торги какой-то солдат, и они попались на глаза доктору, выкупившему их для меня за бесценок. Мне приходилось иметь дело с чумой и потому в группу местных врачей я влился быстро. Это были не новички в своём ремесле. К моему прибытию квартал уже был оцеплен войсками и поделен на четыре участка, по числу врачей. Один из участков достался мне. Населению чумного квартала запретили под страхом ссылки на острова покидать свои дома. Мы, медики, в сопровождении солдат городской стражи и священников обошли все жилища и записали всех постояльцев, отмечая пол, возраст и общее состояние каждого. В сами дома заходили только мы, врачи, облачённые в вощённые кожаные плащи противочумных костюмов, прикрывая лица длинноносыми масками. Носы масок были набиты ароматизированными травами или корпией, смоченной в уксусе, чтобы нейтрализовать гибельное воздействие зловонных чумных миазмов, растворённых в воздухе. Я предпочитал травы: сухой тимьян и шалфей, и ещё заокеанский табак. В первый день обхода мы осматривали жителей одного за другим. Не знаю, как другие мои коллеги, но я не преминул вскрывать и прижигать бубоны у зачумленных, наделяя их хоть каким-то шансом на выздоровление. А священники заботились о душах страдальцев, отпуская им грехи на расстоянии, с порога, не ступая в само жилище. Если в доме не было обнаружено больных, мы возвращались к осмотру каждые два дня и по прошествии декады вывозили не заразившихся чумой счастливцев в дома, предоставленные магистратом. Подача продовольствия к блокированным домам и вывоз, с последующим уничтожением, трупов больных, тоже был организован городскими чинами, на основании сведений поступавших от нас, врачей. Стратегия была простая. Тем или иным способом, живыми или мёртвыми, освободить квартал от населявших его и сжечь до основания. Естественно, убедившись, что выселенные живыми: не заболевшие или выжившие после болезни, которых было отчаянно мало, пройдут карантин и не разнесут чуму по городу и дальше. С очагом заразы мы справились за два месяца, не допустив её распространения. За это время я был принят во врачебное братство города и стал в глазах жителей героем, как и мои коллеги. Если за несколько недель оккупации города императорскими войсками, будучи полковым лекарем, я не завёл знакомство ни с одним местным жителем, то теперь со мной торопились поздороваться все горожане. Каждый мужчина, независимо от сословия и политической принадлежности, при виде меня первым снимал шляпу, что для самолюбивых голландцев было высшим проявлением уважения. Магистрат официальным письмом открепил меня от службы в госпитале и назначил одним из городских врачей, оставив за мной повышенный чумной оклад.

Мне нравился новый этап, моего существования. Посыпались приглашения на ужин от бюргеров, решивших, что я, холостяк, неплохой кандидат в мужья их задержавшимся в девичестве дочерям. Лечебная практика тоже напоминала весенний переполненный канал. Я уже мог открывать шлюзы и выпускать воду, выражаясь фигурально, а реально, я не справлялся с наплывом пациентов и часть из них передавал молодым, не успевшим себя зарекомендовать врачам. Заработанных средств хватало на проживание в приличном пансионе и оплату ассистента.

Однажды мне пришло приглашение на ужин от дамы, видно вдовы, раз у неё не было мужчины подписать вензель. Засомневавшись в пристойности подобного визита, я отослал по указанному адресу нарочного с письмом, выражавшим сожаление о невозможности прибыть ввиду профессиональной занятости. Нарочный вернулся с картушем, вмещавшим в себя новое приглашение в другой из вечеров и золотой гульден, как компенсацию моего простоя.

В этой напористости скрывалась интрига и мне вдруг отчаянно захотелось её раскрыть. Освободив от приёма пациентов указанный вечер, я привёл себя в надлежащий случаю вид и вызвал с пансионным мальчишкой карету. Кучер остановил свой экипаж перед домом с широким фасадом, необычным в Голландии, где муниципальный налог начисляется с ширины здания, а значит, хозяева этого дома заявляют всем, что денег они не считают.