Лейф

«Немного? И все?» Я не хотел ничего больше от нее скрывать. Я и так уже много чего утаил. Я поставил свою тарелку и встал. Если я собираюсь ей рассказать об этом, мне необходимо пройтись. Это помогает мне сосредоточиться. Кроме того, видеть ее на своей постели, мешало мне сконцентрироваться на чем-либо еще. Мои мысли погрузились в те времена, когда она находилась в больнице и Данкмар еще не завладел ее сердцем. Я еще никогда не был так близок к кому-либо.

«Я был рядом с тобой во многих моментах твоей жизни. Когда тебе было одиноко или грустно, я был рядом. Когда тебе угрожала опасность, я был рядом. Я делал то, что должен был. Отец сказал, что ты была моей и я должен защищать тебя. Я это и делал. Я сожалею, что ты не помнишь этого. Я сделал это не намеренно. Просто у меня нет души и твоя душа не может меня помнить долгое время, когда я не рядом.»

«Почему ты хотел, чтобы я вспомнила те моменты? Те, которые ты выбрал и показал мне во сне?» Я остановился и посмотрел прямо ей в глаза. «Потому что это были те моменты, когда я потихоньку начинал в тебя влюбляться.»

«Ты не любишь меня, Лейф. Если бы ты любил меня, ты бы никогда не удерживал меня против моей воли.»

«Я сказал тебе, что не могу контролировать своего отца. Он спас твою жизнь. Теперь ты в его власти, Пэган.»

«Я ни в чьей власти.» Она не понимала. Я начал беспокоиться, что она никогда этого не поймет. «Я не хочу с тобой спорить. Не сегодня. Давай просто поедим. Хорошо?»

Я вернулся к своей тарелке и мы молча продолжили есть. Когда Пэган поставила свою тарелку, я сделал то же самое. «Ты наелась?» спросил я, вставая с постели, чтобы убрать посуду.

«Да,» пробормотала она. Я не мог заставить ее простить меня. Сегодня я сделал все, что было в моих силах. Повернувшись, я направился к двери, чтобы вновь ее покинуть. Но достигнув выхода я развернулся и решил сделать последнюю попытку.

«Что я могу сделать, чтобы доказать тебе, что действительно тебя люблю? Что-нибудь, кроме позволения тебе уйти. Потому что этого я сделать не могу. Я сделаю всё, о чем ты меня попросишь. Я хочу чтобы ты приняла все это. Нас. Просто скажи мне.» Она взглянула на меня и несколько минут молча не сводила глаз. Затем она ответила. «Передай Уайта сопроводителю. Не держи его здесь.» И это был путь к ее сердцу? «Если я смогу убедить своего отца отдать Уайта сопроводителю, тогда ты поверишь, что я люблю тебя и даш нашим отношениям шанс на существование?»

«Да, если ты передашь Уайта в руки сопроводителю и я лично буду при этом присутствовать. Как только я буду уверена, что это произошло и его душа находится там, где она должна быть, тогда я останусь с тобой. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сделать тебя счастливым. Сделать…нас…счастливыми.» Я могу быть счастливым. Я сделаю это. Неважно на что мне придется пойти, но я сделаю это. «Ты только что заключила сделку. А теперь отдохни, Пэган. Завтра будет новый день и я не могу дождаться начать эту вечность с тобой.»

12. Я могу вас вытащить отсюда…обоих. живыми

Отец не собирался легко уступать моим убеждениям отпустить Уайта к Данкмару. Он ненавидел то, какой властью Данкмар обладал над ним. В Вилокане вся власть принадлежала отцу. Однако Данкмар обладал властью на душами создателя. Но мне необходимо было прощение Пэган. Наше с ней будущее было распланировано еще со времен моего детства. Я не мог взять и разрушить все сейчас. Я не желал видеть, как ее ненависть ко мне растет с каждым днем.

«Извините, но мне нужно было найти кого-нибудь и я заблудилась. Вы знаете Розеллу, рыжие волосы…и надеюсь она еще жива? Я подумала, может вы ее видели.»

Остановившись, я развернулся и увидел привлекательную хрупкую девушку примерно моего возраста, которая шла от главного входа. Первое, что бросилось мне в глаза, кроме ее необычайно больших карих глаз и невообразимо длинных ресниц, так это то, что она была одета. В обычную одежду. Ее джинсы были поношенными и выцвевшими, но прекрасно облегали ее бедра. На черной футболке, что была на ней надета, вырисовывались белые буквы «Не заставляй меня обрушить мой каджунский гнев на твою задницу.» Ничто в этой девушке не выдавало ее каджунские корни. Ее бледная кожа и медный оттенок волос больше указывали на ее ирландское происхождение.

«Эй, ты что тоже живой? Потому что ты так выглядишь, но здесь об этом нельзя заявить с уверенностью,» поинтересовалась она. Я поднял свой взгляд с ее футболки и взглянул в ее глаза. Румянец на ее щеках и ее сердцебиение доказывали то, что она на самом деле была человеком. О чем думал мой отец? Неужели он хочет собрать целую орду людей? Затем мысль о том для чего ему нужны люди обрушилась на меня. О, черт. Да она же моя ровесница.

«Кто ты и как ты попала сюда?» спросил я, изучая ее на любой намек лжи.