Легенды о доне Хуане (Жуане). Дон Жуан на сцене

Другое место в лесу. Антонио, Дон Жуан. Антонио, завидев приближающегося человека, машет ему рукой, чтобы тот остановился, но тщетно.

Дон Жуан

(громко кричит)

Свободу страсти! Не губи ты птицу!

Антонио

Прекрасно! Благодарен я замене

И счастлив, что с тобой могу сразиться!

(Стреляет в Дон Жуана, но промахивается).

Дон Жуан

Тебе бы неподвижные мишени!

Смерть забрала себе сегодня мало:

Примчалась, видимо, издалека

И лишь тебя, негодного стрелка,

Мне прямо в ухо громко освистала.

Антонио

Бери оружье, грешник, честь по чести

Тогда я уложу тебя на месте!

И, Дон Жуан, в аду — даю я слово

Тебя никто не примет за другого.

В мой рай сумел ты дерзостно пробраться

Но небеса не впустят святотатца.

Дон Жуан

Коль на земле мы жить не можем оба,

Пусть меч решит, кого ждут двери гроба.

Антонио

(падает)

Умру я с радостью забвенья

Но грыз, глодал, сверлил воображенье

Тог червь, что ты, мой враг, своею властью

Всадил коварно в сердцевину счастья.

(Умирает).

Картина 14.

Кладбище. Лунная ночь. Каталинон и дон Жуан бродят между надгробиями.

Каталинон

Как жутко здесь бродить среди камней!

Пойдемте — дома, точно, веселей!

Столы накрыты — своего ждут часа,

Томясь в кастрюлях, рыба или мясо.

И духи добрые из стран далеких

Живут в бутылях низких и высоких,

В стеклянные они забрались кельи,

В предощущенье жажды и веселья,

И скрипочка играет вдохновенно...

Когда же пир затихнет постепенно,

Вы подадите знак прелестным дамам

К сладчайшим играм, что любому милы...

Идти домой давно уже пора нам,

Охота вам разглядывать могилы!

Дон Жуан

Когда услады перешли в усталость

И жизнь в кольцо удушливое сжалась,

Кладбищенская мне мила прохлада —

В ней свежесть есть, как в кружке лимонада.

Читаю на камнях слова скупые

И слышу мелодичное журчанье

Вод, льющихся по мрамору в молчанье,

Хоть слез давно не льют глаза сухие.

Тут слышен вздох о жизни быстротечной,

Там скорбь надгробья быть клянется вечной,

А здесь, где урну обвивают розы,

О неземном свиданье молят грезы.

Так, словно иронические речи,

Могилы остужают пыл любого,

И радости я рад отдаться снова,

Испивши смертный ужас этой встречи.

Но с радостью, пожалуй, стало хуже,

Уж не поет она, как прежде пела,

Линяет птичка или охромела,

Не знаю, но страшусь я этой стужи.

Вот извещают вязью золотою:

Здесь человек лежит, убитый мною.

О, что за надпись! Мертвого достойна!

Сперва ему желает спать спокойно,

До скорого, конечно, воскресенья,

Затем перечисляет достиженья,

А в заключение пророчит строго:

Убийца не уйдет от гнева Бога.

Ну, если кара столь же непреложна,

Как воскресенье,— надпись эта ложна.

А там не статуя ль его видна мне?

Что ж, подойду. Никак она из камня?

(Рассматривая статую).

Как странно, что луна из темноты

Льет свет на эти глупые черты!

Лицо гниет на дне могильной ямы,

Но в камне будет жить оно упрямо.

Как хочется, смотрю, любым отбросам,

Покрасовавшись всласть на белом свете,

Себе присвоить камня долголетье,

Чтобы пролезть к потомкам дерзким носом!

Эй, статуя, зачем торчишь ты тут?

Ты, губернатор, всем известный плут,

Теперь — ничто и был ничем доселе.

Что толку в этих надписях пустых?

Не уничтожил я тебя. На деле

Ты громким был ничтожеством — и стих!

А коль ошибся я — ко мне пожалуй

Сегодня ночью. Сердце ледяное

Согреешь, чарку выкушав со мною,

И сам согреешься с девчонкой шалой.

Зайдешь? Эге! Мне показалось было,

Что голову скульптура наклонила.

Ты видел?

Каталинон

                        Нет; но стало мне казаться,

Что вы решили здесь навек остаться!

Монолог.

Дон Жуан

Куда ни глянь, все пусто и уныло,

Жизнь, говорят, на странствие похожа,

Мы гонимся за тем, что нам дороже,

И по дороге лишь теряем силы.

О, если б приходил к последней цели

Все тот же бодрый и веселый малый,

Который путь прокладывал сначала,

Тогда б хоть посмеяться мы сумели.

Вот так кувшин, разбившись у колодца,

Не может больше воду зачерпнуть;

Она из трещин потихоньку льется,

Течет вода, и дольний длится путь.

Кувшин пустеет — пить нельзя оттуда,

И у тебя в руках обломков груда.

Картина 15.

Ярко освещенный зал в доме Дон Жуана. Дон Жуан, Марцелло и несколько принаряженных девиц сидят за столом, на котором остатки пиршества. Музыканты играют.

Дон Жуан

Довольно, скрипачи! Нет больше мочи!

Девчонки, кончен пир! Спокойной ночи!

(Обращаясь к Марцелло).

Да, точен гость кладбищенский, похоже,

Уже я чувствую его приметы —

Сейчас он рядом с нами бродит где-то,

И я зубами лязгаю от дрожи.

Марцелло

Тебя продуло, друг мой, и знобит,

Вредны прогулки у могильных плит.

Дон Жуан

(обращаясь к Каталинону)

Девицам дай по десять золотых.

Мне ни одна не нравится из них.

Вот золото, а мог ли думать я,

Что дольше проживут мои дублоны,

Чем сила нежных чувств, чем страсть моя.

Меня сломили женщин легионы.

Как будто землю тусклый цвет покрыл,

И даже золото блистает бледно —

Веселый Дон Жуан исчез бесследно,

Печальный Дон Жуан его сменил.

Но, как и прежде, мне смешны бедняги —

Безумцы-стоики, аскеты-скряги.

Всего полезней самообузданье?

Всего полезней утолить желанье,

О, мчать за милей милю, как борзая,

Что гонит дичь, в поту, изнемогая,

Иль рыскать, как голодный волк в снегах,