Легенда о хрустальном яйце

Понятно, что ни одно из этих свойств не может быть заложено в основу объемного телевидения, где глаз заменяется телевизионной трубкой, где не может быть речи ни о каких физиологических факторах.

Природа объемности бинокулярного зрения (двумя глазами) гораздо проще. Наши глаза разнесены на некоторое, небольшое расстояние. Заказывая оправу для очков, мы называем расстояние между центрами. Оно называется глазным базисом. Мы как бы видим предметы левым и правым глазом из разных точек наблюдения. Иногда даже видим левым глазом то, чего не видим правым, — и наоборот. Так возникает рельефность. Но способность стереоскопического видения человека уменьшается с расстоянием. Предметы, удаленные на один километр, мы уже видим абсолютно плоскими. Чтобы расширить границы объемного зрения, изобрели стереотрубу, но и она не может бесконечно увеличивать это расстояние. А вот объемное телевидение практически не имеет предела для передачи рельефного изображения. Судите сами.

На передаче — две электронные трубки, соответствующие левому и правому глазу человека. Трубки разнесены — это базис. В студии как бы две передающие камеры, каждая из которых ведет независимую передачу. На приеме тоже две трубки. На одну приходит сигнал правого изображения сцены, на другую— левого. Теперь задача в том, чтобы каждое из этих изображений попало в соответствующий глаз зрителя. Для этого экраны приемных трубок окрашивают в разные цвета: один, например, в красный, другой — в синий. Если надеть очки с красными и синими фильтрами, то произойдет разделение изображений, и мы увидим его в объеме. Вот с такой аппаратуры и начались изыскания методов стереовидения в лаборатории Шмакова. Установка была первой в мире установкой электронного объемного телевидения. Но так она выглядела раньше. Теперь всё иначе. Стереоэффект — колоссален, я сам имел возможность убедиться в этом.

...В тот день мне повезло: в лаборатории Шмакова испытывали стереоустановку. Возле стереовизора с двумя трубками собралась группа инженеров. Среди них были Б. Г. Жебель и В. Е. Джакония. Они что-то прилаживали к экранам трубок. Затем Жебель попросил всех отойти от установки, достал из кармана очки и, вручив их Джакония, вышел. Через несколько минут зазвонил телефон: Жебель из передающей студии сообщил, что у него всё готово. Джакония включил телевизор. На полупрозрачном экране, разделяющем трубки, появилось цветное изображение. Впрочем, его трудно было назвать изображением. Мне почему-то вспомнились картины абстракционистов. Ломаные, причудливые линии, фантастические фигуры, штрихи, пятна, мазки,— я ничего не мог понять. Однако Джакония совсем не волновался. Не проявляли беспокойства и остальные сотрудники. Они по очереди надевали очки, оставленные Жебелем, обменивались мнениями. Наконец очередь дошла и до меня. То, что я увидел, — казалось непостижимым. Я увидел стол, затянутый ярким красным бархатом. На столе детские игрушки. Я видел каждую складку бархата. Мне казалось, что стоит захотеть — и можно взять со стола и положить в карман любую из этих игрушек. Вдруг на экране появилась рука, я отшатнулся. Мне почудилось, что ладонь тянется к моему лицу. Но Жебель был настроен мирно. Он оттянул висевший в сетке над столом большой резиновый мяч и отпустил его. Я в испуге закрыл глаза. Ощущение было такое, будто мяч этот с экрана летит прямо на меня.

— Глаза откройте, — засмеялся Джакония. — Лучше снимите очки.

Я последовал совету. И опять на экране возникла чехарда из красок. Вспомнилась книжка детства: «Волшебник изумрудного города»...

Я понял, что произошло. Волновые колебания естественного светового луча хаотичны. Но есть вещества, которые заставляют световые волны ориентироваться в определенной плоскости. Ее назвали плоскостью поляризации, а вещества, ориентирующие свет, — поляроидами. Только что я и видел, как Жебель и Джа-кония закрепили на экранах поляроидные пленки. Одна из них поляризует луч в горизонтальном направлении, другая — в вертикальном. Известно, что два перпендикулярных поляроида свет не пропускают, но они становятся прозрачными, если плоскости их поляризации совпадают. Очки, в которые я смотрел объемную цветную передачу, тоже поляроиды. Их плоскости, как плоскости пленки на трубках, перпендикулярны. Поэтому зритель, глядя на два изображения, совмещенные на одном полупрозрачном экране, через очки, видит каждым глазом только одно изображение. То, что пришло с левой передающей камеры, он видит левым глазом, а что с правой — правым глазом...

Возвратился Жебель, он подошел к Джакония:

— Володя, профессор просил меня зайти. Интересуется, на каких поляроидах мы решили остановиться.

Жебель ушел. Сотрудники тоже разошлись по рабочим местам. Возле стереовизора остались только Джакония и я. Джакония повертел в руках очки и — видимо, что-то вспомнив, — сказал: