Легенда о хрустальном яйце

Промелькнул последний титр мультипликационного фильма. Его пускал со своего проектора Анатолий Гольдин. Нелли Широких объявила программу следующих передач и попрощалась со зрителями до будущей пятницы. В комнате вспыхнул свет. Раздались аплодисменты. Я обернулся и увидел, что приезжие режиссеры аплодировали профессору Шмакову, который вошел в просмотровый зал незадолго до конца сеанса. И не только ему, всем его помощникам и ученикам.

В тот день, покидая кафедру Шмакова, я был твердо уверен, что через год-два цветной телевизор появится и у меня дома. Но вышло иначе. Прогноз в науке порой сложнее сделать, чем даже «угадать» погоду. Кажется, всё решено и трудности позади. Но невесть откуда возникает неожиданная проблема и меняет весь ход событий.

Технический проект цветной телевизионной системы, разработанный на кафедре профессора Шмакова, передали на производство. Проект этот стал основой промышленной разработки. Сейчас уже и в Москве и в Ленинграде открылись студии цветного телевидения. Но до сих пор в магазинах еще не встретишь телевизоров с цветным экраном. Слишком дорого стоит их массовое производство.

Иногда я на минуту включаю восьмой, цветной канал своего обычного черно-белого телевизора: надеюсь не увидеть давно надоевший аншлаг: «Опытная цветная передача». Теперь я уже не строю прогнозов, потому что знаю причину затянувшегося эксперимента...

СЕМЬ ЦВЕТОВ РАДУГИ

Колориметрия — наука о цвете. Она столь же интересна, сколь и сложна. И сейчас в ней еще множество белых пятен. Один из главнейших нерешенных вопросов уходит даже в физиологию. Совсем недавно видный специалист по цветному зрению француз Пьерон сказал на этот счет: «Мы до сих пор не располагаем достоверной гипотезой, которая могла бы объяснить точно природу цветового зрения».

Природа цветного зрения... Эта, на первый взгляд чисто биологическая проблема довлеет над многими физико-техническими науками: фотографией, полиграфией, кинематографом и, наконец, цветным телевидением. И тут нет ничего странного: наука, служащая человеку, должна всё о нем знать...

Мои собственные познания в области колориметрии начались с одного детского стихотворения Самуила Яковлевича Маршака и со школьной запоминалки.

Маршак, как никто другой, умел умно, тонко и в то же время весело и просто ответить на наши первые «почему». Как это важно и необходимо! Ведь «почему» — главный вопрос науки, а первые и правильные ответы на него — самые первые наши научные открытия.

И как хорошо, что многие люди, с детства прослывшие безнадежными почемучками, остаются ими до конца жизни. Думаю, что именно они потом становятся Шмаковыми...

Это было очень давно. Я тогда еще не ходил в школу, но уже умел по складам читать. Однажды я увидел на небе изогнутую широкую ленту, состоявшую из разноцветных полос.

— Что это? — спросил я отца.

— Радуга, — сказал он. И тут же прочитал четверостишие:

Солнце вешнее с дождем

Строят радугу вдвоем —

Семицветный полукруг

Из семи широких дуг...

А потом я и сам выучил наизусть всё стихотворение. Так вот Маршак и объяснил мне, что радуга получается из дождя и солнца и что состоит она из семи цветов.

О самих цветах я узнал не то в шестом, не то в седьмом классе. На одном из уроков физики, к удивлению всего класса, учитель заставил заучить нас такую фразу: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Сначала мы долго перешептывались, подозрительно поглядывая на физика, — какая, в самом деле, связь между фазаном, охотником и светом, который мы тогда проходили.

Но учитель объяснил, что в этом странном предложении зашифрован один из законов природы. Первые буквы слов не что иное, как последовательность расположения цветов в спектре света: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый... Тогда же на уроке физики мы сами разложили обычный белый свет на все его составляющие цвета. Мы раскрыли окно, «поймали» луч солнца, спроектировали его на трехгранную призму. На стене появилась семицветная радуга, спектр цветов, в той последовательности, как мы их заучили. Призма разложила луч, казавшийся нам белым, точно так же, как капли дождя — солнечные лучи. В шестом классе мы проделали опыт, который за триста лет до нас впервые проделал Исаак Ньютон.

Но тогда, в школе, учитель не всё рассказал нам о свете. Остальное узнал я в институте, из книг. В том числе из книги профессора Шмакова «Основы цветного и объемного телевидения».

Оказывается, для получения естественного изображения совсем не нужен весь спектр цветов. Достаточно иметь всего три основных цвета — красный, зеленый и синий. Мысль эту впервые высказал наш великий соотечественник М. В. Ломоносов в своем труде «Слово о происхождении света, новую теорию о цветах представляющее в публичном собрании Академии наук июля 1 дня 1756 г., говоренное Михайлом Ломоносовым».