Леди полночь

Однако лаборатория была единственным вопросом, в котором Джулиан был непреклонен даже перед своими младшими братьями и сестрами. Черная дверь оставалась запертой, и даже Эмме не разрешалось входить туда. Она и не спрашивала: у Джулиана было так мало личного пространства, что она не хотела отнимать у него и этот маленький кусочек.

Главная студия была великолепна. Две стены были полностью стеклянными: за одной из них был океан, за другой — пустыня; оставшиеся были окрашены в цвет кофе с молоком, и холсты мамы Джулиана — абстрактные и очень светлые — по-прежнему украшали их.

Джулс стоял на центральном островке — массивной гранитной плите, поверхность которой была покрыта пачками бумаг, коробками акварели и тюбиками масляных красок с весьма эксцентричными названиями: карминово-красный, полуночно-синий, аметистовый и темно-мандариновый. Он вскинул одну руку и приложил палец к губам, метнув взгляд в сторону. Сидящий за маленьким мольбертом, Тавви вооружился красками: он оживленно размазывал их по большому листу бумаги и выглядел крайне довольным своим цветным творением. На его каштановых локонах красовалась оранжевая краска.

— Я его только успокоил, — пояснил Джулиан, как только Эмма подошла к нему, чтобы поставить тарелку супа. — Что происходит? Кто-нибудь говорил с Марком?

— Его дверь все еще заперта, — ответила Эмма. — Остальные в библиотеке.

Она подтолкнула чашку супа в сторону Джулиана.

— Поешь. Кристина приготовила это. Черепаховый суп. Хотя она и утверждала, что у нас неправильный соус-чили.

Джулиан взял тарелку и опустился на колени, поставив её рядом с Тавви. Его младший брат поднял голову и удивленно уставился на Эмму, словно только что заметив её присутствие.

— Джулс показал тебе изображения? — спросил он. Оранжевый, желтый и синий краски слились в его волосах и напоминали закат.

— Какие изображения? — удивилась Эмма, как только Джулиан выпрямился.

— Наши. Те, что как карты.

Эмма вскинула брови и посмотрела на Джулса.

— Карты?

Он покраснел.

— Портреты. Я сделал их в стиле Райдера Уэйта, как карты Таро.

— Карты примитивных? — спросила Эмма, как только Джулс потянулся за своим портфолио. — Я думала, Сумеречные охотники сторонятся подобных вещей: хиромантия, астрология, хрустальные шары и карты Таро. Конечно, владеть ими не запрещено, но они ведь связаны с сомнительными личностями, как Джонни Рук.

— Я внес некоторые изменения, — произнес Джулс, доставая из книги яркие карточки с различными иллюстрациями.

Там была Ливви с её саблей и развевающимися волосами, однако, вместо имени девочки, надпись на карте гласила: «ЗАЩИТНИЦА».

Как и обычно, рисунки Джулиана буквально проложили путь к сердцу Эммы, заставляя девушку чувствовать то же, что чувствовал её парабатай, когда создавал этот рисунок. Смотря на изображение Ливви, Эмма чувствовала гордость, любовь и страх потери, и, хоть Джулиан никогда не говорил об этом, она подозревала: Джулс боялся того момента, когда Ливви и Тай повзрослеют.

Следующим было изображение Тибериуса: он держал мотылька в руке, а его красивое лицо было опущено и отвернуто от зрителя. На этот раз Эмма почувствовала смесь яростной любви, сообразительности и уязвимости. Карта была подписана: «ГЕНИЙ».

Затем были «МЕЧТАТЕЛЬНИЦА» — Дрю с книгой, — и «НЕВИННЫЙ» — Тавви, спящий в своей пижаме, подложив руку под голову. Цвета были теплые и нежные, ласковые.

И, наконец, там был Марк. Руки скрещены на груди, светлые волосы соломенного цвета и рубашка, с раскрытыми крыльями на ней. Каждое крылышко символизировало глаза: одно золотое, одно голубое. Вокруг лодыжки Марка была накинута веревка, которая словно тащила его прочь с изображения на карте. «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ».

Как и все рисунки Джулиана, эти шептали Эмме на языке тишины: «потеря», «боль» и «годы, которые ты не в силах возвратить».

— Это то, над чем ты работал в Англии?

— Да. Я надеялся закончить полный набор.

Он вернулся на прежнее место и запустил пальцы в свои вьющиеся густые волосы.

— Мне следовало бы изменить надпись на карточке Марка, — произнес он. - Сейчас, когда он свободен.

— Если он останется свободным, — Эмма ответила и отложила карточку Марка. Следующая была с изображением Хелен, стоящей среди ледяных цветов; на ее голове красовалась аккуратная шляпка. Подпись гласила: «ОТДЕЛИВШАЯСЯ». Там также была другая карта, подписанная «ПРЕДАННАЯ», она предназначалась для жены Хелен — Алины, чьи черные волосы были похожи на черное пышное облачко. На пальце девушки виднелось семейное кольцо Блэкторнов. Последняя карта предназначалась Артуру: он сидел на парте. На полу около него лежала красная лента, цвета крови. Подписи не было.

Джулиан забрал карточки и убрал их в папку.

— Они еще не закончены.

— Получу ли я карточку? — спросила Эмма, — или это только для чистокровных Блэкторнов и тех, на ком они женятся?

— Почему ты не рисуешь Эмму? — воскликнул Тавви, смотря на брата,  — ты никогда её не рисовал.