Леди, леди, это я!

— Просто не понимаю, с какой стати я должен вам рассказывать…

— Возможно, ваши ответы помогут нам внести ясность в некоторые вопросы, мистер Робинсон.

— Какие вопросы?

— Так, где же вы были вчера в 5 часов вечера?

— Я был… занят личными делами.

— Какими именно?

— Послушайте, я не вижу причин для…

— Чем вы занимались?

— Я был с девушкой, — сказал Робинсон со вздохом.

— С которого часа по который?

— Примерно с четырех часов… нет, чуть ранее… занятия закончились в три сорок пять…

— Так, значит с трех сорока пяти и до какого времени?

— Почти до восьми.

— Где вы были?

— Мы были у нее на квартире.

— Где она находится?

— В центре.

— Где именно в центре?

— Вот пристали…

— Где?

— На Тримейн-авеню. В районе Куотер, рядом с «Куполом».

— Вы уже были на квартире в четыре часа?

— Нет еще, должно быть, мы приехали туда в четверть или половину пятого.

— Но в пять часов вы уже были там?

— Да.

— И что вы делали?

— Понимаете ли…

— Ну, говорите, не смущайтесь.

— Ничего я вам не обязан говорить! Сами догадаетесь, черт возьми!

— Ладно. Как зовут девушку?

— Ольга.

— А фамилия?

— Ольга Виттенштейн.

— Это та самая девушка, которая только что сидела рядом с вами?

— Да. Вы и ее собираетесь… допрашивать? Вы что, хотите все испортить?

— Мы лишь проверим правдивость ваших слов, мистер Робинсон. Остальное — ваша забота.

— Она — девушка очень чувствительная, — сказал Робинсон. — Может испугаться до смерти. Не понимаю, из-за чего такой шум. Почему надо проверять мои слова? Что же такое я натворил?

— С ваших слов вы вчера находились в квартире на Тримейн-авеню с четверти пятого дня до восьми часов вечера. И если вы там занимались тем, чем должны были заниматься, то вы больше не увидите нас до самой вашей смерти, мистер Робинсон.

— Ну, за столь длительный срок ручаться все же трудновато, — поправил коллегу Мейер.

— Другими словами — вы снова появитесь утром в понедельник, — сказал Робинсон.

— Зачем? Вы что, не были на той квартире?

— Был. Можете не беспокоиться. Идите — проверяйте. Просто, когда в прошлый раз здесь был баскетбольный скандал, то детективы, окружные прокуроры и следователи неделями шныряли по всему городку. Если это та же история…

— Это не та же история, мистер Робинсон.

— Надеюсь. Я чист. Я играю честно. Я ни разу не взял ни цента и никогда не возьму. И прошу вас это запомнить.

— Мы запомним.

— И когда вы будете общаться с Ольгой, ради всего святого, постарайтесь ничего не испортить, ладно? Пожалуйста, сделайте мне такое одолжение? Она очень ранимая девушка.

Они нашли Ольгу Виттенштейн в студенческом кафе за чашечкой черного кофе. По разговору было понятно, что она много вращается в мужской компании — она сразу объявила, что никогда не видела так близко легавых. Потом она сказала, что да — у нее есть хата в центре на Тримейн-авеню. Она подтвердила, что вчера дождалась Барни после занятий, и они рванули к ней на хату. Добрались туда примерно к четырем — половине пятого. Она сказала, что были там до вечера, часов до восьми, или что-то около того, а потом пошли перекусить. А по какому поводу весь этот шум?

Шум, собственно, был поднят по поводу убийства, но она не узнала об этом.

Глава 6

Берт Клинг прибыл в участок на следующий день, в субботу, в два час дня, как раз вместе с прибытием отчетом из баллистической лаборатории, расположенной в центре города. Он был небрит, и светлая щетина заметно выделялась на его усталом загорелом лице. На нем был тот же самый костюм и рубашка, что и прошлой ночью, но не было галстука, — по одежде было видно, что он спал прямо в ней, не раздеваясь. Приняв на ходу в коридоре несколько соболезнований и отклонив предложенный Мисколо кофе, он прямиком отправился в кабинет лейтенанта. Он провел у Бернса около получаса. Когда он вышел из кабинета, Карелла и Мейер уже вернулись из университета, где благополучно умерла одна из версий этого преступления. Клинг подошел к столу Кареллы.

— Стив, — сказал он. — Я в деле.

Карелла взглянул на него и коротко кивнул.

— И ты полагаешь, это хорошая идея?

— Я только что разговаривал на эту тему с лейтенантом, сказал Клинг. Голос его звучал удивительно монотонно. — Он — не против.

— Просто я подумал…

— Я хочу работать над этим делом, Стив.

— Хорошо.

— Если рассудить, то фактически… это случилось с мою смену, поэтому… поэтому… с формальной точки зрения…

— Со мной все в порядке, Берт. Я беспокоюсь о тебе.

— Со мной будет все в порядке, когда мы найдем его, — сказал Клинг.

Карелла и Мейер молча переглянулись.

— Да… да, тогда, само собой. Ты… не хочешь взглянуть на отчет баллистической экспертизы?

Клинг молча взял пакет и вскрыл его. В пакете лежало два заключения. Одно из них содержало данные о пистолете 4 5-го калибра, другое — описание револьвера 22-го калибра. Клинг прочел отдельно каждый документ.

Собственно, ничего загадочного в процессе определения марки незнакомого оружия нет, если в наличии есть пуля, выпущенная из него. Как опытный полицейский, Клинг знал это. В то же время сами детали процесса экспертизы во многом оставались для Клинга неясными. Он и не старался слишком вдаваться в эти подробности.