Леди и разбойник

Вскоре Пэнси поняла, почему эти комнаты считались лучшими в тюрьме, – они выходили окнами на улицу, но крики и шум, доносившиеся из беднейших кварталов, были такими громкими, что только страшно утомившись можно было бы заснуть.

Порой Пэнси казалось, что шум издают не люди, а дикие звери, и, вспомнив тех, кого видела во дворе тюрьмы, подумала, что некоторые заключенные, вероятно, уже потеряли человеческий облик.

Она сидела на стуле перед потухшим камином, за окном сгущалась ночь, и Пэнси начинала осознавать, в каком скверном положении очутилась. Пэнси понятия не имела, как обнаружилось, что Кристиан Драйсдейл мертв, хотя не сомневалась, что тут не обошлось без Барбары Кастлмэн.

Филипп Гейдж пришел арестовывать ее сразу же после посещения фаворитки короля, а до визита к ней он не собирался никого арестовывать, иначе леди Гейдж не стала бы пользоваться тетушкиным гостеприимством. Это очевидно. Но каким образом леди Кастлмэн стало известно, что Кристиан Драйсдейл убит, а Пэнси когда-то была его женой? Она понятия не имела.

Утром адвокат более подробно рассказал о выдвинутом против нее обвинении, а через несколько дней принес еще более мрачные новости.

– Они нашли тело мистера Драйсдейла, – сказал он Пэнси, появившись в тюрьме. – Я знал, что они искали его последние два дня, и вот прошлой ночью нашли и привезли останки в Лондон.

– Разве это что-то меняет? – спросила Пэнси. – Они знали, что он мертв.

– Они только предполагали, что он убит, основываясь на показаниях свидетеля, – ответил адвокат. – Но они должны были доказать убийство, а теперь, когда тело найдено, это не составит труда.

– Кто-то видел, как его убили? – удивилась Пэнси. – Вероятно, один из кучеров дал показания против меня?

– Вы правы, – кивнул адвокат. – Сейчас он сержант королевского полка, находящегося в подчинении его величества, и, думаю, он-то и будет главным свидетелем обвинения.

Пэнси старалась вспомнить, как выглядели кучера, но перед глазами возникли только две тени: сначала – прячущиеся в темноте за деревьями, а потом – поднимающие монеты, которые бросил им разбойник.

– Разве все обвинение строится только на словах свидетеля? – спросила она.

– Вас арестовали только на основании его показаний, – ответил адвокат. – Вы понимаете, этого недостаточно, однако сэр Филипп вынужден был прибегнуть к аресту под давлением некой леди, чья власть при дворе временами выходит за границы порядочности.

Адвокат говорил очень сдержанно, и Пэнси поняла, что есть мужчины, на которых чары леди Кастлмэн не действуют.

– Я заявил протест, – продолжал адвокат, – но он не возымел должного эффекта, поскольку обвинение усилилось и любые действия против вас теперь оправданы.

– Я понимаю, – тихо сказала Пэнси.

Адвокат взглянул в свои бумаги:

– Они также допросили священника, который вас венчал. Полагаю, он сделал заявление, подтверждающее, что церемония, как утверждалось, происходила в полночь.

– Я этого не отрицала, – произнесла Пэнси.

– Теперь нужно доказать, что этот разбойник действительно существует, – продолжал адвокат. – Никто не говорит, что вы собственной рукой убили мужа. Естественно, это невозможно, ведь Драйсдейл был крупным мужчиной, а вы необычайно хрупкая и слабая. Но обвинение утверждает, будто вы наняли убийц, и если прокурору удастся это доказать, тем самым он докажет и то, что убийство в действительности произошло.

Для Пэнси постепенно становилось ясно, с какой дьявольской хитростью леди Кастлмэн сплела паутину. Разумеется, кучер скажет правду, у него не было причин скрывать, что он видел разбойника, или утверждать, что дуэль двух джентльменов, одинаково хорошо владеющих шпагой, была несправедливой.

Пэнси не сомневалась, что именно леди Кастлмэн придала истории зловещий характер. Самым трудным будет объяснить, каким образом к ней попали деньги Кристиана Драйсдейла. Вопрос, откуда у нее взялось состояние, еще не возникал, но рано или поздно станет известно, что Драйсдейл вез с собой деньги, полученные в качестве налогов. Проницательный человек быстро сообразит что к чему, и на состояние Пэнси падет подозрение. Ко времени Реставрации только у нескольких роялистских семей водились деньги, а то что поместье Стейверли было конфисковано, знали все. Знакомые ее отца или дядюшек были удивлены, что Пэнси оказалась богатой наследницей. Они ни о чем ее не расспрашивали, хотя намекали, мол, им вполне можно довериться, выдавая тем самым снедаемое их любопытство. Что ж, скоро их любопытство проявится открыто, и ее защита не в силах будет ответить на вопрос, откуда у нее взялись деньги. Пэнси ясно представляла, как будет строиться обвинение.