Леди чародейка

Горгаты на этом не успокоились – опутавшие нас ветви поднялись в воздух. Другие начали сплетаться вокруг каждого из нас, и в итоге мы оказались в своеобразной клетке, сплетенной из веток дерева, каждый – в своей.

– Что происходит? – крикнула я.

– Очевидно, нуариец забыл сказать, что горгат – живой, – мрачно ответил Конто.

Ошеломленно озираясь по сторонам в поисках выхода из патовой ситуации, я наткнулась взглядом на кое-что, от чего мне сразу поплохело. Под несколькими деревьями, среди опавшей бурой листвы, лежали кости. Я подняла голову наверх и едва сумела сдержать вскрик, увидев скелет – несомненно, человеческий, зацепившийся за ветку одного из горгатов.

– Горгат убивает людей, – враз охрипшим голосом прошептала я.

Я понятия не имела, что делать. Острые когти и клыки Конто не причиняли деревянной клетке не малейшего вреда. Магический клинок из сердца Истинного Дара, который наверняка мог бы помочь, находился вне зоны моей досягаемости. Я находилась на самом краю бездны, имя которой – отчаяние. Паника уже подбиралась к сердцу – холодная и неотвратимая, – когда я вспомнила о последнем своем преимуществе.

Опустила глаза вниз, на обмотанную вокруг запястья цепочку с оберегом. Слава всем богам Ордалона, он сумел пережить долгое путешествие и короткую схватку с холаком.

Я по-прежнему не знала, как именно действуют чары слезы Хрустальной принцессы, покоящиеся в часах мистера Морэ, но после происшествия в доме сумасшедшего художника Сэмвеля, знала – она не оставит меня в беде.

Дрожащими руками я вынула хрустальную слезу из ее золотой шкатулки. Возможно, у меня будет только одна попытка – если горгат «узнает», какая опасность заключена в обереге, его постигнет та же участь, что и рубиновый кинжал.

Так и произошло – магическое дерево заволновалось, когда слеза Хрустальной принцессы оказалась в моей ладони. Черная как бездна ветвь потянулась к моему запястью, чтобы оплести его в нерушимом и наверняка болезненном объятии. Но стоило ей коснуться хрустальной слезы, как визг, уже слышанный мной недавно, повторился. Ветка вдруг рассыпалась, а я торжествующе вскрикнула.

Оберег обжигал ветви горгата, превращая их в труху. Не прошло и минуты, как державшая меня клетка расплелась, выпуская ставшую вдруг опасной добычу. Единственное, что я не учла, когда с сияющим взглядом касалась хрустальной слезой гогата – на этот раз падение облако Небесного Города не смягчит.

Я ушибла спину, но тут же неуклюже поднялась – Конто все еще находился в руках… в ветвях горгата.

Подняла с земли рубиновый клинок и, увернувшись от удара дерева, отрезала огромный пласт коры. Брезгливо поморщилась, когда из свежей «раны» потекла красная жидкость, до ужаса напоминающая кровь. С мстительным удовлетворением приложилась драгоценным оберегом к обнажившейся плоти горгата. Дерево издало свой характерный визг, ветви разжались.

Как только Конто по-кошачьи ловко приземлился на все четыре лапы, я подняла с земли отломанную ветку, увенчанную алыми листьями и отбежала от поляны со злополучными горгатами.

– Пожалуйста, – взмолилась, глядя на Конто, – пойдем скорее отсюда!

Мы дошли до подножия горы Нуа так быстро, как будто за ними гнались все твари Диких Чащ. Но у нас был другой враг – нас подгоняло время.

– Знаете, леди, а вы молодец, – внезапно сказал Конто, когда мы ступили на уже знакомый обоим скалистый путь. – Любая другая на вашем месте растерялась.

Я лишь улыбнулась, не зная, что ответить на похвалу. Я просто делала то, что должна.

Когда впереди замаячило облачное море, я вздохнула с облегчением. Едва не бегом мы добрались до дома целителя. В этом я целиком полагалась на Конто – сама я едва могла различить один дом нуарийца от другого. Все они были похожи друг на друга, как близнецы.

Ари по-прежнему лежала посреди комнаты, заботливо укрытая облаками.

– Вы принесли? – взволнованно спросил целитель, едва завидев нас.

– Принесли, – отозвалась я, доставая из бездонной сумки пласт коры и ветку, – кстати говоря, это дерево живое.

– Вы этого не знали? – округлил глаза нуариец. Покачал головой, глядя на барса. – Вы ведь говорили, что знаете, что представляет из себя горгат.

– Я видел его только в засушенном виде и на картинках. Мне никогда не доводилось подходить к нему так близко, – признался донельзя смущенный Конто.

– А откуда, вы думаете, у листьев горгата такой странный, насыщенно-красный цвет? Его листья впитывают кровь тех бедняг, что становятся пленниками дерева.

– Радость от того, что мы выбрались, стала еще больше, – пробормотала я.

Боясь даже дышать, я наблюдала за манипуляциями целителя. На каждом листе горгата нуариец ножом вырезал несколько линий для того, чтобы пустить сок. Сев на колени возле Ари, освободил ее ногу от облачного покрывала, и обложил рану кроваво-красными листьями горгата. Затем перетянул ногу светлой тканью, таким образом, крепко прижав листья горгата к телу Ари.

– Все, – поднимаясь, сказал целитель, – теперь осталось только ждать, когда горгат начнет действовать и вытягивать из раны яд. А вам обоим нужно отдохнуть.