Ласточки в темноте

– Ясно. Спасибо. – Паша закрыл шкаф и вышел из кухни.

Юля догнала его уже на крыльце.

– А тут реальный дубак, подожди меня. – Она нырнула обратно в дом и вернулась, застегивая на себе пуховик с логотипом какой-то компании.

– Смотри. На вешалке висел. Почти мой размер. Так-то лучше.

– Наверное, куртку забыл один из строителей, – предположил Паша и напомнил: – Ты же не хотела никуда идти.

– Все равно ты уже весь сон сбил. Давай покажу, где они, – Юля зевнула.

– Ну, веди меня, Джамшут.

Постепенно становилось светлее. Густые сумерки блекли и растворялись в утреннем тумане. За горизонтом уже притаилось солнце.

Проходя мимо лодочного гаража, Юля попыталась заглянуть в маленькое окошко, но внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

– Как ты думаешь, что случилось с Глебом на самом деле?

Паша замедлил шаг.

– Не знаю. Наверное, просто стечение обстоятельств. Гулял не в том месте, не в то время.

– Не слишком ли простая версия для полицейского?

– Ты считаешь, версия обязательно должна быть криминальной?

Паша уже не раз думал, не рассказать ли Юле про Веронику. Она бы безусловно приняла сторону несчастной невестки. Но пожалеть бедную девушку и суметь не выдать ее на допросе – разные вещи. С тем же успехом можно было повесить ей за плечи рюкзак с полусотней кирпичей и попросить станцевать чечетку.

Очень быстро светлело. Предметы становились четче и ярче, как будто легкий карандашный набросок обводили жирной масляной краской.

Они остановились у трех пластиковых контейнеров с опознавательными значками рециркуляции. Паша открыл крышку первого, но там лежал лишь сломанный пластиковый совок, смятые одноразовые стаканчики и пустые бутылки из-под воды.

На дне второго бака нашелся плотный синий пакет, завязанный узлом. Паша опустил руку, чтобы достать его и уже по весу понял – там было то, что он искал. Избавившись от шуршащего целлофана, извлек наружу белую тряпку в красных и розовых разводах.

– Фу, что это за гадость… – Юля поморщилась.

– Твоих рук дело. Не узнаешь?

Юля присмотрелась и узнала в рваном тряпье подол Лориного платья, перепачканный соусом.

– Обрати внимание. – Паша, довольный собой, провел пальцем по ткани с каймой из прозрачных камушков по подолу, многозначительно посмотрел на девушку, а потом снова на обрез платья.

Она проследила за его взглядом. На ее лице появилось кислое выражение.

– И что? Мог бы с таким открытием и до утра подождать. Необязательно было меня будить и тащить к мусорке.

Юля обиженно отвернулась и вдруг вскрикнула:

– Боже мой! Смотри! – Она указала рукой в сторону главного корпуса.

Паша вытянул шею, чтобы увидеть, что ее так встревожило.

Из окна дома валил серый дым. Плотные клубы сбивались в один нескончаемый вертящийся поток, который уносился в небо. Юля и Паша, не сговариваясь, бросились к дому. Пока они неслись к жилому комплексу, раздался резкий хлопок. Лопнуло и разлетелось на мелкие осколки окно на кухне. Оттуда вырвался столб черного дыма. Чем ближе они подбегали, тем яснее слышался угрожающий треск. В окнах второго этажа показались яркие всполохи огня. Дом горел.

Паша обогнал Юлю и первым добежал до двери. Ручка еще не успела накалиться: он дернул за нее, и изнутри вместе с вырвавшимися наружу потоками жара и дыма вывалилась Лора в шелковой ночной рубашке, перемазанной сажей. Обезумевшими глазами она уставилась на Пашу и, больно впившись ногтями ему в руку, стала оседать на землю.

Юля подхватила Лору, усадила ее на траву и накинула на плечи куртку.

– Что произошло? – прокричала она. – Где Вероника? Ты ее видела? Она внутри?

Но Лора лишь вращала глазами и жадно хватала ртом воздух.

Наверху что-то с грохотом упало. Едко запахло плавящимся пластиком. Огонь начал пожирать сайдинг верхнего этажа.

Паша стоял в нерешительности, прикрыв рукой голову. Сейчас на счет «раз-два» он бросится туда – в огонь. Нужно только собраться. Раз…

Вдруг мимо него пронеслась тень. Кто-то с разбега проскочил внутрь и исчез в сером мареве. Паше показалось, что прошло минут пять. Но на самом деле всего через несколько секунд из дома выбежал Артур с женой на руках.

Он понес ее к пирсу, подальше от горящего дома, и уложил на мостки. Глаза Вероники были закрыты, кофта задралась, открыв бледно-розовый живот. Она была без сознания. Артур глыбой склонился над ней и стал трясти за плечи, потом прижал к себе.

– Он же ее так угробит. – Паша будто очнулся от гипноза и сорвался с места.

– Отойди! – крикнул он не своим голосом.

Артур растерянно посмотрел на него и посторонился.

Паша наклонился щекой ко рту девушки, чтобы уловить ее дыхание, но ничего не почувствовал. Тогда он сложил руки замком, уперся ими в грудь и ритмичными движениями начал надавливать: один-два-три-четыре-пять…

– Не сломай ей ребра, – угрожающе предостерег Артур.

Но Паша не обратил внимания на его замечание.

Он осторожно запрокинул Веронике голову, зажал пальцами ее нос и плотно прижался ртом к безжизненным губам, вдувая воздух в легкие. Девушка не дышала. Затем в той же последовательности он четко повторил все свои действия еще раз. Тридцать нажатий, два вдоха. И опять.