Ластики

Затем Лоран заявляет, что получение корреспонденции «до востребования», так же как и наличие псевдонима, не свидетельствует о преступных намерениях. В шести почтовых отделениях города имеется несколько тысяч получателей корреспонденции такого рода. Часть из них – надо полагать, около четверти – обменивается любовными или просто восторженными письмами. Примерно столько же заняты полузаконной коммерческо-благотворительной деятельностью: брачные агентства, бюро по трудоустройству, индийские факиры, астрологи, оккультисты и так далее… Все остальные, то есть более половины, – деловые люди, из коих лишь немногие являются настоящими мошенниками.

Письмо было отправлено из почтового отделения номер три, которое обслуживает внутреннюю гавань и северо-восточные склады. Как обычно, речь идет о торговле лесом или о чем-то, имеющем к ней отношение: о торгах, о транспорте, о погрузке и тому подобном. За день котировки претерпевают весьма чувствительные колебания, и посредникам важно вовремя этим воспользоваться; если сделка откладывается на сутки, это иногда может привести к разорению.

Ж. Б. – комиссионер (может быть, жулик, а может быть, и нет). Г. и Андре ВС – два его агента. Вчера оба они занимались одним делом, которое должно завершиться сегодня вечером. Оставшись без помощи Г., его партнер должен прибыть на место раньше, чем было условлено, чтобы не упустить время.

5

И опять Уоллес в одиночестве шагает по улицам. Теперь он идет к доктору Жюару: как только что повторил Лоран, это первое, что ему надлежит сделать. Он добился помощи от муниципальной полиции: за почтой будет установлено наблюдение, а девушку вызовут на допрос. Но он понял, что у комиссара уже сложилось твердое мнение: никакой террористической организации не существует, Даниэль Дюпон сам лишил себя жизни. Как считает комиссар, это единственное правдоподобное объяснение; пусть отдельные «незначительные детали» пока не очень-то укладываются в эту версию, но все новые сведения, какие к нему поступают, сразу же превращаются в дополнительные доказательства самоубийства.

Вот, скажем, револьвер, который Уоллес нашел у профессора. Он того же калибра, что и пуля, предоставленная доктором; и в барабане как раз не хватает одной пули. А главное, в лаборатории комиссариата эксперты обнаружили, что револьвер заклинило. Этот факт имеет колоссальное значение: он объясняет, почему Дюпон после первой неудачной попытки не выстрелил во второй раз. Вместо того чтобы выпасть, гильза застряла в стволе; поэтому ее и не нашли на полу в кабинете. Что же касается не слишком разборчивых отпечатков на рукоятке револьвера, то их расположение не противоречит картине самоубийства, какой она видится комиссару: на гашетке отпечаток указательного пальца, как будто стреляли от себя, но локоть выставлен вперед, а запястье вывернуто так, чтобы дуло почти с абсолютной точностью могло оказаться между ребрами. Держать оружие таким образом весьма неудобно, и притом его еще надо очень крепко сжимать, иначе пуля отклонится от цели…

Оглушающий удар в грудь, и сразу же – жгучая боль в левой руке; и ничего больше, только тошнота, которую никак нельзя принять за смерть. Дюпон удивленно смотрит на револьвер.

Правая рука двигается свободно, голова ясная, все тело готово повиноваться ему. И все же он уверен, что слышал выстрел, и почувствовал, как в области сердца что-то разорвалось. Он должен был умереть; но вот он сидит за своим письменным столом, как будто ничего не произошло. Наверно, выстрел был неточным. Надо скорее покончить с этим.

Он снова поворачивает револьвер дулом к себе, прижимает его к жилету в том месте, где уже должно быть первое отверстие. Боясь, что потеряет сознание, он изо всех сил нажимает пальцем на собачку… Но на этот раз не происходит ничего, абсолютно ничего. Он судорожно сжимает револьвер, но все напрасно: оружие не срабатывает.

Он кладет револьвер на стол и начинает сгибать и разгибать пальцы, проверяя, действует ли рука. Все дело в револьвере, его заклинило.

Хотя старая Анна, которая убирает со стола внизу, и туговата на ухо, она, конечно, услышала выстрел. Что она сейчас делает? Вышла на улицу и зовет на помощь? Или поднимается по лестнице? Она всегда носит войлочные шлепанцы, ее шагов не слышно. Надо что-то сделать, пока она не пришла. Надо выйти из этого идиотского положения.

Профессор пробует встать; это удается ему без труда. Он даже может ходить. Он приближается к камину, отодвигает стопку книг, чтобы поглядеться в зеркало. Теперь он видит отверстие, оно расположено чуть выше, чем нужно; в жилете дыра, и он слегка запачкан кровью. Едва заметное пятнышко. Стоит только застегнуть пиджак – и ничего не будет видно. А лицо? Все в порядке, он выглядит как обычно. Он возвращается к столу, рвет письмо, которое перед ужином написал своему другу доктору Жюару, и бросает его в корзину…

Даниэль Дюпон сидит у себя в кабинете. Он чистит револьвер.

Он обращается с ним очень осторожно.