Ластики

Но если он хочет чего-то добиться, ему нужна ясная голова; ведь пока что, хоть удача в известной мере и сопутствовала ему, он не слишком продвинулся. Для его карьеры крайне важно, чтобы именно сейчас он проявил проницательность и ловкость.

Когда несколько месяцев назад он поступил в Бюро расследований, начальство не скрывало, что его взяли с испытательным сроком и положение, которое он займет, будет зависеть от успехов в работе. И вот ему впервые поручили важное расследование. Конечно, не одному ему: этим делом занимаются и другие люди, другие отделы, о существовании которых он даже не знает. Но раз ему дали шанс, он должен поработать на совесть.

Первая встреча с Фабиусом была не слишком вдохновляющей. Уоллеса перевели из другого отдела министерства, где он был на очень хорошем счету; ему предложили занять место агента, который серьезно заболел.

– Итак, вы хотите работать в Бюро расследований?

Это говорит Фабиус. Он смотрит на нового сотрудника с сомнением, явно опасаясь, что тот окажется не на высоте своей задачи.

– Это трудная работа, – начинает он важным голосом.

– Я знаю, месье, – отвечает Уоллес, – но постараюсь…

– Трудная и неблагодарная.

Он говорит медленно, с затруднением, не реагируя на ответы, которых, похоже, просто не слышит.

– Подойдите сюда, мы кое-что проверим.

Он вынимает из ящика письменного стола необычный инструмент, нечто среднее между штангенциркулем и транспортиром. Уоллес подходит ближе и наклоняет голову, чтобы Фабиус мог измерить его лоб. Это необходимая формальность. Уоллес знает о ней, он даже сам измерил себе лоб: получилось чуть больше положенных пятидесяти квадратных сантиметров.

– Сто четырнадцать… Сорок три.

Фабиус берет листок бумаги для подсчета.

– Ну-ка посмотрим. Сто четырнадцать помножить на сорок три. Трижды четыре – двенадцать; трижды один – три, и один – четыре; трижды один – один. Четырежды четыре – шестнадцать; четырежды один – четыре, и один – пять; четырежды один – четыре. Два; шесть и четыре – десять: ноль; пять и три – восемь, и один – девять; четыре. Четыре тысячи девятьсот два… Это не дело, сынок.

Фабиус печально смотрит на него и качает головой.

– Но как же это, месье, – вежливо протестует Уоллес, – я сам считал, у меня…

– Четыре тысячи девятьсот два. Сорок девять квадратных сантиметров лобной поверхности; а нужно, понимаете ли, минимум пятьдесят.

– Но, месье, я же…

– Ладно, поскольку мне вас рекомендовали, возьму с испытательным сроком… Возможно, от усердной работы у вас прибавится еще несколько миллиметров. После первого важного дела решим, как с вами быть.

Вдруг заторопившись, Фабиус хватает со стола печать, сначала прижимает ее к штемпельной подушке, потом резким движением ставит на приказ о назначении нового сотрудника – в качестве подписи; а затем таким же привычным движением прикладывает ее ко лбу Уоллеса с криком:

– К службе годен!

Уоллес внезапно просыпается. Он стукнулся лбом о край стола. Он выпрямляется и с отвращением допивает остывший кофе.

Глянув на чек, подсунутый официантом под блюдце, он встает и мимоходом бросает монету на стойку. Сдачи он не берет. «К службе годен», как говорил…

– Ну что, месье, нашли вы эту почту?

Уоллес оборачивается. Он еще не вполне очнулся от дремоты и потому не заметил женщину в фартуке, протирающую стекло.

– Да, да, спасибо.

Это женщина со шваброй, которая утром мыла тротуар, на этом самом месте.

– И там было открыто?

– Нет. Открыли только в восемь.

– Лучше бы меня послушали! Почта на улице Жонас вам тоже подошла бы.

– Что ж! Зато прогулялся, – отвечает Уоллес и шагает дальше.

Направляясь к улице Жонас, он раздумывает, под каким предлогом начать расспросы о человеке в порванном плаще. Хоть это ему неприятно и противоречит советам Фабиуса, придется все же сказать, что он полицейский: невозможно завязать случайный разговор с шестью служащими подряд. Лучше пойти сразу к начальнику, чтобы тот собрал весь персонал на небольшое совещание. Уоллес даст им описание человека, который предположительно побывал здесь между половиной шестого и шестью вечера, – к сожалению, в это время народу на почте всегда очень много. (Согласно показаниям мадам Бакс и пьяницы, которые в данном случае совпадают, сцена у решетки произошла с наступлением темноты, то есть примерно в пять часов.)

Шляпа, плащ, примерный рост, общий облик… Почти все весьма приблизительно. Надо ли добавлять, что подозреваемый похож на него? Это может смутить свидетелей, и совершенно напрасно, поскольку сходство в данном случае относительное, то есть зависит от субъективного впечатления.

Теперь все служащие на месте, хотя стрелка электрических часов дошла только до половины второго. Уоллес принимает озабоченный вид и проходит вдоль окошек, читая таблички над ними:

«Гашение писем. Почтовые марки оптом. Выдача посылок. Авиапочта».

«Прием посылок. Почтовые марки в розницу. Ценные письма. Экспресс-почта. Заказные письма и бандероли».

«Почтовые марки (в розницу). Прием денежных переводов: бланки, почтовые, международные».