Ларе-и-т`аэ

— Почему вдруг грабеж? — деланно удивился Лерметт. — Никто ведь степняков обманывать не собирается. Мы дадим справедливую цену.

Намеренное его непонимание было притворным насквозь. На самом деле Лерметт отлично понимал, что имеет в виду Иргитер.

— Вот я и говорю — грабеж! — взвыл Иргитер. — Покупать мясо у степняков — да еще за полную цену! — и это вместо того, чтобы взять все в свои руки! Такую наживу за здорово живешь от всех нас оторвать да степным шавкам и отдать! Грабеж и есть! Да с какой стати?!

Аннехара смолчал — но само его молчание обещало Иргитеру многое.

— А с такой, — опасным холодным голосом осведомил его Эттрейг, — что никто из нас не может себе позволить поставки мяса.

— За себя говори! — рявкнул Иргитер. — Эттарм, может, и не может, а Риэрн...

— А Риэрн не может тем более, — отрезал Аккарф, мигом ухвативший суть.

— Нам только-только хватает мяса для собственных нужд. — Эвелль укладывал доводы один к одному четко и быстро, словно удары абордажного топора — что ж, он действительно умный человек и способный король... и очень, очень практичный. — Пока хватает. Юльму проще — мы живем не только рекой, но и морем... и все-таки даже мы начинаем ощущать некоторое утеснение по этой части. Шесть веков почти без войны нельзя сбрасывать со счетов. Народу за это время прибавилось... а земли больше не стало.

Лерметт ощутил жаркую благодарность к венценосному адмиралу. О да, на море Эвеллю нет равных — потому и нет, что он всегда знает, где суша... и что на этой самой суше творится. Любому гному сделала бы честь дотошность, с которой Эвелль входит во все дела. Именно эта дотошность и побудила Эвелля все утро мучить Лерметта придирками, покуда тот едва не рехнулся — зато сейчас лучшего разъяснения не дал бы никто. Лерметт мог бы справиться не хуже... но если он хочет, чтобы эти слова достигли цели, они не должны исходить из его уст.

— Слишком много домашней птицы, — кивнул Эттрейг. — Отчасти и свиней, но это ненадолго. На рынках сплошь рыба, даже вдали от Линта, и птица — а мясо уступает.

— Рыбные садки и птица, — кивнул Аккарф. — То, что проще содержать. И проще прокормить.

— Это верно, — кивнул Орвье. — Даже и у нас мясо недешево... хотя его покуда хватает.

Само собой, хватает — во всяком случае, в приграничьях Эттарма и Окандо. А вот обмолвка насчет дороговизны... это интересно. Аффраль и вообще славится сумасшедшими ценами — но тамошним жителям они по карману... так сколько же должно стоить мясо на аффральских рынках, чтобы уроженец этой страны назвал его недешевым?

— Нам едва хватает мяса для самих себя, — подытожил Сейгден. — И никто из нас не может себе позволить расширять пастбища. А если мы сами возьмемся поставлять скот на строительные работы, нам придется их расширять... или самим поступиться в еде.

— Вранье! — взвизгнул почти потерявший голову Иргитер. — Вот уж где-где, а в Сулане скотины немеряно!

— Скот Сулана, — с подчеркнутым спокойствием пояснил Сейгден, — это не столько мясо, сколько молоко и сыр. И мы не можем себе позволить резать его ради минутной выгоды... равно как и забирать под пастбища земли наших виноградников.

Явную двусмысленность насчет скотины, которой Сулан полнится, а также заявление по поводу вранья Сейгден умело пропустил мимо ушей — за что Лерметт ему был от души благодарен. Однако если суланский лис и сдержался, не сказано, что остальные тоже сумеют. Кто-нибудь всенепременно сорвется. А чтоб он провалился, склочник риэрнский!

— Мы вынуждены покупать мясо у степи, — четко произнес Лерметт. — И впредь — тоже.

Иргитер налился дурной кровью.

— Да чтоб я... да чтоб мы... — неразборчиво хрипел он. — Да по какому праву...

— По праву людей, не желающих голодать, — отрезал Аккарф. Да, зря Иргитер затеял кражу священного ожерелья. Из всех королей Приречья Аккарф — самый осторожный. Он ничего не делает очертя голову. Чтобы добиться от него откровенной поддержки, нужно очень постараться — а сейчас он ринулся на помощь Лерметту, не задумываясь: все, что Иргитеру на руку, должно быть опровергнуто.

— Да мне на их скотину мерзкую и медной монеты жалко! — бухнул Иргитер.

— Не медной! — неожиданно резко оборвал его Сейгден. — Серебряной. И чтобы с необрезанным краем. Полную цену.

— Никогда! — прошипел риэрнец.

— А придется! — яростно выдохнул Сейгден. — Хотите богатеть, а соседей держать в бедности? Это не только дурная мораль — это дурная политика. От нее до войны один разве шаг... да и того нет. Это и есть война. У нас нет выхода — или мы пускаем к себе степь со своим товаром — на равных и за честную цену — или мы пускаем к себе войну. Уж если я скот резать не дозволю, то людей — тем более!

Лица королей, принахмурившиеся было, после слов Сейгдена вновь прояснились. Медленно — ох, до чего же медленно! — их головы склонялись одна за другой в утвердительном кивке. Лерметт украдкой перевел дыхание. Даже вечно безмолвная Шеррин, и та согласно кивнула — еле заметно, но все же...

— Но я не могу позволить своим деньгам утекать в степь! — взбеленился Иргитер. — Для меня это сущее разорение!.. голод!.. голодные бунты!..