Ларе-и-т`аэ

На карте медленно занимались алые искорки — маленькие, а потому вроде бы совсем не страшные... горела Риада, полыхал Ланн, корчился в огне Найлисс, и Эннеари оцепенелым от ужаса взглядом смотрел, смотрел, неотрывно смотрел в Зеркало Времени, где беззвучно ревел огонь, свистали неслышно сабли, и с немым предсмертным воплем валились наземь под копыта тощих, как пустые ножны, коней все новые и новые тела. Кто сказал, что война обновляет кровь мира? Соврал, мерзавец — то ли в неведении, то ли с холодным осознанием... Эннеари видел, как она выкашивает все, чем цвела земля — как убивают самых храбрых, самых мужественных и стойких, как гибнут самые бескорыстные и совестливые, как вешают самых хладнокровных и хитроумных, как расточается задолго до срока под раскаленным рабским тавром жизнь самых беззащитных... и даже те, кому привалило сомнительное счастье уцелеть среди крови и огня, никогда уже не будут прежними. Да и сколько тех уцелевших — хорошо еще если десятая доля по обе стороны войны! Не так вроде и много голодных ртов... но мало, слишком мало рук, способных их прокормить, погибельно мало. Он видел детей насильников и любовниц мародеров — так смотри же, эльф, смотри хорошенько! — вот она какая, война на выживание... что, не ожидал? А ты еще на лица их посмотри, на лица, а пуще того в глаза — вот в эти потускнелые, глубоко запавшие от голода глаза... понял теперь? Ты не отворачивайся, ты смотри прямо в глаза, смотри на жуткие в своей тупой решимости лица, на тонкие руки и ноги с ломкими движениями — ну, ни дать ни взять, саранча! И еще на землю посмотри... да нет, ты глаз не закрывай, ты посмотри, что оставляет за собой на этой земле эта саранча... ты ведь и представить себе не мог, что такое возможно — так смотри же!

— На двадцать лет раньше! — горестно проскрежетал чей-то неузнаваемый голос — неужто Илмеррана? — Поверить не могу...

А потом саранча ринулась через Хохочущий Перевал, накрыв его черной колышущейся массой... нет, нет, нет! Видеть в зеркале еще и это... не судьба пристигла Долину Эльфов — нечто тысячекратно худшее! Эннеари в страшном сне бы не привиделось, что с его соплеменниками может сделаться такое... что мертвые будут проклинать немногих оставшихся в живых, готовых бестрепетно резать глотки спящим — да если бы только! На краткий миг ему показалось... нет, не показалось — он и в самом деле увидел в зеркале себя... увидел, что... нет, нет же, никогда, кровью своей клянусь — никогда, никогда, нет!

Рука Лерметта легла на его холодные пальцы и слегка сжала их. И это немое... нет, не сочувствие, не сострадание даже — понимание, такое надежное и неколебимое, обессилило Арьена враз. Оно высекло из глаз слезы, словно ветер в лицо.

— Довольно! — хрипло простонал Лерметт. — Не могу больше!

— Я тоже, — задыхающимся голосом ответил Алани и вновь стукнул указательным пальцем по краю карты.

Эннеари смигнул слезы и вскрикнул. Паж едва стоял, навалившись всем телом на тяжелый стол. Юноша был иссиня-бледным, губы и лунки ногтей посинели.

— Арьен, скорей! — вскричал Лерметт — но Эннеари уже и сам подхватил пажа под мышки, уложил поудобнее, опустился рядом на одно колено и прижал пальцы к белым вискам Алани. Знать бы еще, что с парнем стряслось...

— Это просто потеря крови, — сварливо пояснил Илмерран. — Очень сильная потеря крови.

Эннеари невольно обвел кабинет взглядом, но нигде не было ни кровинки — даже в зеркале.

— Плата за волшебство, — еще прерывистым, но куда более ровным голосом промолвил Алани.

Лерметт резко выдохнул.

— Именно так, — дернул бородой Илмерран. — За все надо платить. Чем больше крови льется в зеркале, тем больше ее теряет маг... если, конечно, он не мастер по Зеркалам Времени. Если бы я предполагал, что это случится так скоро и так кроваво, я бы запретил опыт.

— Вам бы это не удалось, Ваше Всезнайство! — Алани под руками Арьена заодно со здоровьем быстро обретал свое потаенное ехидство — а слабость сделала его из потаенного явным. — Вы не мой мастер-наставник.

— Но именно я подписываю для мастера твой отчет о летней работе, налаион! — взгремел Илмерран.

— Я тоже, — сухо осведомил пажа король. — И я до тебя, мерзавца малолетнего, еще доберусь, учти. Арьен, ты как, справляешься?

— Вполне, — не подымая головы, — ответил эльф. — Тут особого искусства не требуется.

— Очень хорошо, — изрек гном. — А когда справишься совсем, дай мальчишке поесть.

— Ох ты! — с сожалением произнес Алани. — Я ведь еды не припас...

— Зато я припас, — свирепо отрезал Илмерран. — Если бы я ждал от всяких налеа, что они смогут сами позаботиться о себе, мне пришлось бы носить траур пожизненно. На поставце шкатулка, в ней холодное мясо, ломоть паштета, кусок вишневого пирога и яблоко. Вино с лечебным настоем в белой фарфоровой бутылочке — пусть выпьет половину.

Алани чуть приподнялся на локтях.

— Но ведь вы не знали, что я собираюсь пустить в ход именно Зеркало Времени! — гораздо более твердым голосом осведомился он. Глаза его подозрительно сощурились.