Ларе-и-т`аэ

— Условные. — Улыбка Лерметта была поистине ослепительной, глаза азартно блестели. — Это... ну, примерно так: я согласен тебе помочь, если он согласен, чтобы я тебе помог, если ты согласен, чтобы именно он согласился. Обычно заверчено куда хитрее, но принцип именно такой.

— Фу. — Аннехара брезгливо фыркнул. — Такие договоры только для того и заключают, чтобы их не исполнять.

— Да, — с удовольствием кивнул Лерметт. — Обычно. Именно поэтому их и не запрещено заключать в обход Совета. Но кто нам мешает сделать по-своему? Тем более что тогда мы не просто заключим договоры со степью — мы и между собой будем связаны взаимным согласием.

Он плеснул себе в чашу вина — совсем немного, на один глоток — но пить не стал.

— Отлично, — признал Сейгден. — Просто отлично.

— Через три дня, — произнес Лерметт, — совет должен собраться снова. И если Иргитер опять упрется... что ж, я буду считать, что у нас развязаны руки.

Иргитер и ведать не ведал, что способ обойтись без него найден. Отныне он не сможет воспрепятствовать замыслам Лерметта. Те, кого он величал не иначе, нежели степной мошенник и найлисский пройдоха, отыскали на него управу. Знай об этом Иргитер, он был бы вне себя от бешенства. Однако ему и без дипломатических осложнений хватало поводов для опасений. Лерметт, Сейгден и Аннехара ошибались, предполагая, что его риэрнское величество пребывает в бестревожном спокойствии, сладко убаюканный результатами своего упрямства. На самом-то деле Иргитер места себя не находил.

О, повод для беспокойства у Иргитера был — и еще какой! Деньги — вот чего ему катастрофически не хватало. Большой Совет восьми королей и расходы предполагает большие. Это вам не жалкие просители, неизбалованные королевской милостью. Тем любая подачка сгодится, какую ни швырни. Из отхожего места зубами подымут, да еще и благодарить будут! Но в Найлиссе этот номер не пройдет. Не так-то просто ублажить прирожденного короля — а уж на такую прорву королей и вовсе добра не напасешься. Заелись они там на своих престолах, никак на них не угодишь. Все-то им не по нраву, от всего-то они косоротятся. Тоже ведь и положение обязывает: неприлично королям брать кошельки с золотом. Нет, не возьмут... еще и рожу скорчат. Иргитер вот еще в бытность свою принцем когда-то взял... в жизни ему не забыть, как смотрел на него аффральский посол. Это Иргитер, и верно, сглупил. Матушка тогда едва шкуру с него не спустила, чтоб навек запомнил, чем короли отличаются от всех других прочих. Тот, кто сидит на троне, кошельки с золотом не берет, а дает — берет он совсем другое. Королю о такую мелочь, как мешочек золота, и мараться непригоже. Король берет землями, властью, выгодными союзами... но как же надо раскошелиться, чтобы все это получить! Нет, нельзя союзничкам дорогим — а чтоб они все поперемерли в одночасье! — кошельки совать. Не возьмут, да еще и крик подымут, на оскорбление пожалуются. Это Иргитер понимал, а потому с самого начала действовать вознамерился со всей присущей ему тонкостью.