Лара

И в свете — не без радости — его
Узрели вновь, приняв как своего;
Вступил он в круг вельмож своей страны,
С кем сан и власть сближать его должны;
Средь вихря их веселий наблюдал,
Как всякий наслаждался иль страдал;
Но, наблюдая, не делил меж тем
Ни мук, ни радостей, присущих всем;
Не гнался за мечтой, что их зовёт,
И рушась вечно, всё же в них живет:
Тень славы, иль наживы сладкий груз,
Любовь красавицы, победы вкус…
Искавших путь к нему, казалось, вдруг
Отбрасывал назад незримый круг;
Укор, застывший в глуби этих глаз,
Осаживал нескромных всякий раз;
При нём меж робких разговор смолкал,
Иль общий шепот страха пробегал;
Но мудрое решило меньшинство:
Он лучше, чем сулит нам вид его!

8.

Всё это странно: в юности былой
Он жаждал наслаждений, рвался в бой;
Любовь, сраженья, море, — все пути,
Где б мог восторг иль гибель он найти,
Изведавши поочередно, он
Был радостью иль мукой награждён,
Не пошлой серединой; чувствам был
Защитою от мысли самый пыл;
В нём было сердце бурею полно,
И презирало бунт стихий оно;
Дух упоенный небо наблюдал:
Неужто там сильнейший обитал?
Всех крайностей невольник, как был он
От этих снов безумных пробуждён?
Бог весть! когда ж виденье унеслось,
Он проклял сердце: не разорвалось!

9.

Вникал он в книги нынче; до того
Сам род людской был книгою его;
Теперь, случалось, вдруг он рвался прочь
От всякого общения. Всю ночь
Тогда его шагов метался звук
Вдоль зал, где предки хмурились вокруг
С портретов грубых. Слуг в такие дни
Он редко звал, но слышали они
«…пусть будет это тайной, — глас иной,
И меньше походил он на земной.
Смешно сказать, да только ты бы сам
Ни слуху не поверил, ни глазам.
Зачем он вечно устремляет взгляд
На страшный череп, что из гроба взят
Рукой безбожной, и теперь лежит
Меж книг его, как будто сторожит?
Зачем он бродит ночи напролёт,
Гостей иль музыкантов не зовёт?
Всё, всё неладно — в чём же корень зла?
Иной, быть может, слышал, но была
Та повесть слишком давнею; умней
Лишь осторожно намекнуть о ней,
А захотел бы — мог бы…» Так порой
Болтали слуги Лары меж собой.

10.