Лапоть, Вилы и Телега в стране мёртвых

Сейчас во дворе пусто, а когда-то нас тяжело загнать в дом было. Детей тянуло в неизведанное, на окраины, в глушь. Я знал, что весь двор собирался в гроты Рош – ха – Никра, только нас русских туда не берут. К русским во дворе относили четырёх человек: меня, двух девочек со второго подъезда и Вовку-хулигана. У девочек была смешная фамилия – Шмугель, у всех русских смешные фамилии. Вовка был необрезанный, не дался провести церемониал. Укусил рабе. А меня за мой внешний вид. Тогда мы русские собрались и тайком пошли следом за ребятами всего двора. Прошло много времени, но я помню, взрослые запрещали нам ходить в Рош-ха-Никра, но запретный плод сладок. Ничего там интересного не было: горы, железная дорога и разрушенный туннель. Мы всё увидели из далека, а «козлы» из соседней квартиры в сам туннель пошли, больше я их не видел. Пол города искало пропавших детей, но не нашли. Тогда городской муниципалитет изыскал средства, чтобы оградить этот туннель. Вообще, о этом месте много нехороших слухов ходит, говорят, что и раньше здесь люди пропадали. Туннель через гору построили англичане, в далёком 1942 году, мечтали в Дамаск железную дорогу провести. Вот, как туннель построили, люди и стали временами пропадать, иногда и поезда, целыми составами, пока это кому-то наверху не надоело, и партизаны, из отрядов Хаганы, не взорвали этот туннель в 1948 году, наш городской муниципалитет, лишь завершил, начатое ещё в далёкие времена. Цель у этих двух решений была одна – не допустить, чтобы кто-то или что-то пропадало бесследно в нашем регионе. На этом мои детские воспоминания иссякли, вскоре подъехал Шифрин с обеими моими друзьями, и мы понеслись с ветерком по улицам нашего родного города в сторону Рош-ха-Никра. На старом полуразрушенном перроне, возле заросшей травой колеи, собралось много народа, Шифрин нашёл девушку в ветровке, отметил нас в списке, сказал, что эта девушка наш начальник, приказал подчиняться ей без возражений, а сейчас ждать, и быстро, ну очень быстро для армянина, дал дёру от этого перрона, видимо, в его планы не входило составить нам компанию. Девушка была занята, всё подходили и подходили новые люди, отмечались в списке, девушка руководила сборами. Наконец весь народ был на месте, и девушка подошла к нам: – Новенькие? Её идиш был бесподобен, мне кажется, что, если бы она заговорила на суахили, мы бы её всё равно бы поняли. Телега опять заморгал глазами: Ну, что? Поехали! Через пару минут и мы с Вилами последовали примеру друга, мне показалось, у меня начался нервный тик. Воздух, как-то сконцентрировался, изменив всё вокруг, и нас, и перрон, и железную дорогу. Из туннеля, выпуская большие объёмы пара, на нас надвигался паровоз, это был самый настоящий бронепоезд, которые я ещё в детстве видел в союзе, по чёрно-белому телевизору. Бронепоезд зашипел и встал. Девушка в ветровке подскочила к нам и показала вагон нашего назначения. Дисциплина была военной, не успели мы разместиться, как поезд помчался обратно, набирая скорость. Было темно, мы уже ехали часа два, а туннель всё не кончался, Телега предположил, что он проложен под Средиземным морем. Вопросы задавать было некому, наши попутчики не говорили, на знакомых нам языках. Я удивляюсь, как они по Израилю ориентировались. Девушка возникла неожиданно и угадала, возникший в моей голове вопрос. – Лапоть? Я угадала, Вас так зовут? Я молча кивнул. Искра. Меня зовут Искра, это настоящее моё имя. А, окружающих вы не можете понять, потому, что они родились и выросли за много веков, прежде чем возникло государство Израиль. Погодите, вот пересечём второй барьер, и разница в различии языков сотрётся. Я сейчас с вами говорю на тайском, вы меня понимаете? Я опять молча кивнул, было очень интересно, но ни хрена не ясно. Вила с Телегой забились в угол вагона, и я решил присоединиться к ним, временами свет всё же пробивался, значит мы были не под морем. Пока туннель не кончился, нас никто не трогал. Нам даже удалось обменяться последними новостями. Телега, оказывается, не в синагогу ходил, а вернулся в часть, по бывшему месту службы, там в его тумбочке фотография дочки осталась, а он ей дорожил. Назад через город возвращался, решил доллары поменять в банке, чтобы сократить путь пошёл дворами, и нарвался, не поверите на кого. На кенийца, на нашего сержанта. Честное слово, я его не бил, столкнулись нос к носу. Он, как узнал меня, сразу побелел, схватился за сердце и упал. Я за помощью побежал, а тут, доброжелатели со всех подворотен повылезали, пока мы с медиком добежали, они его в отбивную превратили. В Тель-Авивском госпитале произошёл небывалый случай, в одной палате, вместе со старшиной, появился белый седой негр, и оба они пострадали от русского спецназа. Если старшина помнил, как его зовут, то у сержанта была полнейшая амнезия, у него, вместе с головой и память поседела. Вилы провёл вечер в баре, а я выспался за всё время.

***