Лакировка

Возможно, придет минута, подумал Хамфри, когда можно будет спросить у Брай­ерса, насколько Шинглер надежен. Но тут требовался большой такт, а сейчас не стоило и пробовать. Они по-прежнему не были откровенны друг с другом. Хамфри не уди­вился, узнав, что полиция продолжает опрашивать его знакомых. Оперативники все еще не покончили с Пимлико, но, кроме того, навещали — и неоднократно — более привилегированных людей. Еще раз был допрошен Поль Мейсон, Кейт попросили пояснить некоторые прежние ее ответы, касающиеся Сьюзен и Лоузби. Как ни стран­но, но полиция посетила и Монти Лефроя, что сам Монти, впрочем, счел вполне есте­ственным. Миссис Бэрбридж опрашивали, используя запись того, где был и что делал в этот вечер Хамфри. А Стелле Армстронг пришлось отвечать на такие же вопросы о Томе Теркилле. Сьюзен Теркилл, как сообщила по телефону Кейт, допрашивал стар­ший инспектор Бейл — словно бы неофициально, у нее дома, и не один раз, а два, примерно по пять-часов. Говорили, что сам Брайерс подолгу беседовал с Лоузби и с какими-то его сослуживцами.

Жернова мололи, но Брайерс несколько раз заходил к Хамфри, разговаривал с дружеской откровенностью, рассказывал о том, как чувствует себя его жена, довери­тельно глядел на Хамфри своими великолепными глазами и ни словом не заикался об этих допросах. Профессиональная сдержанность тут была ни при чем — он не мог не знать, что Хамфри про них известно. Наконец Брайерс кое на что намекнул, причем довольно оригинальным способом. Он пригласил Хамфри зайти в участок на утренний инструктаж.

Инструктаж этот не слишком отличался от тех, на которых Хамфри приходилось присутствовать в армии, а потом в своем прежнем отделе. И был немногим интереснее. От цветочных ящиков на окнах тянуло запахом сырой земли. Молоденький сержант ждал в вестибюле, эдакий расторопный адъютант, скроенный по тем же меркам, как и множество ему подобных, с которыми приходилось иметь дело Хамфри,— личные секретари министров и глав департаментов, штабные капитаны, услужливые, но уве­ренные в себе больше сидящих вокруг генералов, потому что близки к командующему были они, а не генералы. Этот молодой человек, обучавшийся в аристократической школе, перенял, подобно другим адъютантам, некоторые повадки своего шефа, ему совершенно не шедшие. Он проводил Хамфри в кабинет по убийству, полный утренней свежести, хотя карточек, демонстрационных досок и стопок исписанных листов стало еще больше.

Хамфри надеялся, что Брайерс что-нибудь скажет. И Брайерс действительно что-то сказал. Но Хамфри ничего из этого не извлек. Инструктаж Брайерс провел прекрас­но — он умел поддерживать бодрость в своих сотрудниках, которые заполнили весь кабинет. Они перебрасывались шутками. Брайерс умел и это. Шутки были не в его стиле, но он легко приспосабливался к любым формам приятельской фамильярности, особенно если под ее прикрытием мог не говорить того, чего говорить не хотел И ни­чего нового о Брайерсе Хамфри не узнал. В заключение Брайерс произнес небольшую речь — возможно, одно из обычных своих наставлений. Говорил он, не повышая голоса — его и так было слышно в самом дальнем углу. Он сказал:

— Мне нужна еще одна молниеносная проверка, чтобы выяснить, кто все-таки был на улице в тот вечер. Конечно, я знаю, что мы этим уже занимались до изнеможе­ния. Но кто-то же проходил тогда где-нибудь поблизости. Мы еще не установили лич­ность молодой женщины, которую там видели. А ведь ее наверняка видел еще кто-нибудь. Мы не сдвинулись с места. Мне нужны все, кого видели между восемью вече­ра и часом ночи не только на Эйлстоунской площади, но и вокруг, особенно в проход­ном дворе и на Экстон-стрит. Пока таких сообщений почти нет. Словно речь идет о безлюдной степи. Мне нужно их больше. Почти все заведомо окажутся чепухой. Я вам это уже говорил. И повторяю снова. Но они мне нужны. И мне все равно, будет ли это приходский священник, или мистер Хамфри Ли, который сидит вон там (веселый смех), или лорд-канцлер, или три бывших премьер-министра, или... — он отбарабанил фамилии двух кинозвезд, американском дипломата и епископа, которые все жили на Итонской площади,— или пожарная бригада. Они мне нужны. У нас есть парочка куцых сообще­ний, но не исключено, что они дадут какой-то толчок. А теперь мне нужна еще одна молниеносная проверка. Руководит инспектор Шинглер. Мы проверяем всех — всех, кто живет на Площади и вокруг. Кто-то должен был видеть кого-то. Да, я знаю, что вы уже их беспокоили. Многие из них давно достигли преклонного возраста. Будьте вежливы, если сумеете. (Положенный смех.) А если не сумеете, я за вас заступлюсь — при условии, что вы обеспечите мне точное сообщение о том, что действительно было замечено.

Хамфри по-прежнему не сомневался, что почти на всех инструктажах Брайерс обращается к ним примерно с такими же увещеваниями. Оперативники, вероятно, вы­слушивают все это не первую неделю. Молодая женщина, которую он упомянул... им про нее известно. И упоминать о ней было незачем. Пусть обиняком, но эти слова предназначались для него.