Лагерь «Зеро»

Что значит так долго отказываться от любви? Что Роза отвергла ее даже до того, как обрела? Пару раз она чувствовала, что клиент в нее влюблен или просто решил в это поиграть. В понимании клиента любить так же просто, как разговаривать о любви. А если нет, то прекрасно помогут деньги, шампанское, охлажденные фрукты и смятые простыни. Такая любовь была соглашением, которое можно создать и спланировать, вплоть до того, что чувствуешь, когда возлюбленный человек входит в комнату. Пульс бьется чаще. Ощущение, что паришь вне тела. Комната отступает, и остается только этот излучающий свет человек.

Вероятно, именно поэтому так хорошо сложились ее отношения с Дэмиеном. Между ними не было никакого ожидания любви. Первое время Роза считала, что он от нее отказывается, потому что хочет избежать отчаяния. Некрасивого разрыва. Убыточного развода. Но теперь Роза понимает: Дэмиен просто несентиментален. Он расчетлив. Дэмиен рассматривал любовь как товар, и если он никого не любит, значит, у него нечего отнять.

– Хочу любить взаимно, – говорит Роза.

И заливается краской от неприкрытой правды своего признания. Оно звучит так банально и так очевидно.

Голос Брадобрея смягчается:

– Но как в таком месте можно любить?

Роза поднимается и уходит к окну, устремляет взгляд на заснеженное поле. В отражении она видит, что Брадобрей на нее смотрит. На мгновение его лицо становится похожим на лицо мальчика на фотографии: мягким, пытливым.

– У нас нет другого выбора. – Роза оборачивается к Брадобрею. – Потому что мы здесь.

Она тянет его за руку и просит:

– Покажи мне, что наверху.

Второй этаж – переоборудованный чердак со скатной крышей и двумя крошечными спальнями, которые разделяет узкий коридор. Брадобрею приходится пригнуться в дверях, чтобы войти в комнату цвета морской волны с нарисованной вручную, бережно и с любовью для далекого от моря ребенка, каймой из якорей. С окнами-иллюминаторами и наклонным деревянным полом спальня напоминает пришвартованный на суше корабль. Из мебели здесь стоят лишь односпальная латунная кровать, покрытая выцветшим голубым одеялом, и приставной столик.

Брадобрей зажигает свечи. Когда Роза в «Петле» встречала нового клиента, она обычно сидела в кресле в дальнем углу комнаты, поджав ноги. Ей нравилось наблюдать, как клиент к ней идет, оценивать, как двигается его тело, как он держится, нервничает или выглядит непринужденно. То, как мужчина входит в ее комнату, говорило ей все, что нужно знать о нем и его желаниях.

Здесь, в спальне, Брадобрей сидит на краю кровати, и именно Роза подходит к нему. Она стоит над ним и целует в висок, потом в другой. Брадобрей притягивает ее к себе на колени, пока она снимает подтяжки с его плеч. Он откидывается назад, позволяя Розе раздевать себя, медленно и очень осторожно. Сначала рубашка, открывающая завиток татуировки на груди, затем брюки, которые он спихивает на пол. Потом хлопковые боксеры и наконец высокие шерстяные носки. Полностью обнаженный, Брадобрей устраивается на постели. Роза раздевается быстро и без всяких церемоний. Все, чего она хочет, – это прижаться и почувствовать тепло его кожи.

Под внезапной прохладой простыней Роза чувствует, как ее разум отделяется от тела. Ей плевать, что они сбросили одеяло с кровати и сшибли фотографию серого кита в рамке. Она не слышит, как ветви дерева царапают окно, как хлопает на ветру кухонная дверь. Все, что Роза чувствует, – это Брадобрей, его низкий и расслабленный голос, когда он говорит, как приятно ее касаться. Она прижимает его к кровати и утыкается лицом в шею, вдыхая запах дыма и сосны. Он стонет данное ей имя:

– Роза.

После она садится на край постели и собирает волосы в свободный пучок.

Брадобрей проводит пальцами по ее спине.

– Я буду помнить эту ночь до самой старости, – негромко говорит он.

Роза поворачивается, запечатлевая и его в своей памяти: одна рука закинута за голову, во второй тлеет сигарета. Над левым соском змеится курсив татуировки. Роза заберет это воспоминание с собой и будет возвращаться к нему снова и снова, пока образ не потускнеет и не изотрется по краям, как старый снимок.

Она кладет ладонь на его грудь, туда, где бьется сердце.

– Генезис? – читает Роза надпись на коже.

– Начало мира, – отвечает он, постукивая по татуировке. – Но я ее сведу, когда уеду из лагеря.

– Почему? Мне нравится.

– Хочу другого начала, не того, что я выбрал. – Он тянет Розу за прядь волос, упавшую ей на глаза. – А ты нет?

Она размышляет над его вопросом:

– Никогда не думала так о своей жизни.

– «Так» – это как?

– Как о дороге, которую можно выбрать.

– Тогда выбери меня. – Брадобрей нежно целует ее в плечо. – Останься со мной на эту ночь.

– Ты же знаешь, что не могу.

– Забудь о Мейере хоть раз. Дай мне шанс, Роза.

Она представляет, как просыпается раньше него и сквозь занавески струится солнце. Роза поворачивается в постели, и он тянется к ней, все еще погруженный в свои сны. Образ так банален, однако он поражает ее самой возможностью его воплощения. Может, настоящая любовь требует риска, необходимости считаться с неизвестностью?