Лабиринт Ворона

Раскатистый хохот неожиданно пришел на смену его меланхолии, и придворные оживились, вторя своему государю. Только Брюс не поддержал внезапного веселья.

Его доверительные беседы с царем становились все более странными. Петра, словно одержимого, тянуло к покойникам и тайнам загробной жизни. Он приказал Брюсу перевести на русский язык книги про Сфинкса и мумий.

– Для того, чтобы уберечь тело от тления, существуют специальные растворы. Фараоны достигли бессмертия, как думаешь?

– Мертвое тело подобно кораблю без капитана… – рассуждал полковник.

– Как же уберечь душу? Есть ли для того верные заклинания?

Брюс качал головой:

– Разум бьется над тайной души, равно как и над тайной плоти, но – без всякого ощутимого результата…

– Думай, Якушка, думай! Ищи ответ! Пожалуй, я долго задержаться в Англии не смогу – дела государственные не терпят отлагательств. А тебя оставлю. Грызи иноземные науки с присущим тебе рвением, особливо тайные! Ежели чего другим здешние мудрецы не откроют, то тебе открыть должны… У тебя ключик имеется.

Брюс не спорил. Его происхождение, принадлежность к королевскому дому – вот ключик, на который намекал его венценосный друг. Ночью полковнику приснился чудесный порошок алого цвета, «красный лев», – вожделенная суть алхимических опытов, обещающая так много, что дух захватывало…

Очередной бунт стрельцов заставил Петра спешно прервать поездку и вернуться в Москву.

– Пожалуй, оставайся в Англии… – перед отъездом заявил царь. – Постигай ремесла и науки, а пуще всего то, куда разуму зело трудно проникнуть…

Яков Брюс брал уроки математики у самого Джона Коулсона, встречался с членами тайных обществ и пытался познать основу всего сущего, – prima materia – первовещество, суть всех творений…

В закопченных, отравленных парами ртути лабораториях с ним вели беседы как маститые алхимики, так и дерзкие новички, попирающие религиозные догмы и философскую схоластику. Превращение неблагородных металлов в золото было лишь внешним отражением процесса становления души, которая, «очистившись от скверны и пороков», могла из земной юдоли взмыть в высшие сферы бытия…

Получить золото Брюсу не удалось, зато он крепко задумался о предназначении Магистериума – «камня, который не является камнем», – и самой заложенной в нем опасности. Лондонские оккультисты, и прежде всего Ньютон, серьезно повлияли на его мировоззрение.