Лабиринт тайных книг

Однако должно было пройти еще много времени, прежде чем закончилась эта голгофа. Марию ждали новые испытания, и она должна была противостоять им — разбитая, лишенная творческого подъема, навсегда утраченного в ту ночь в Риме. Разумеется, она еще выступала, но уже никогда больше не была собой. Поэтому момент, когда ее сердце остановилось — в 13 часов 30 минут 16 сентября 1977 года, — стал для Марии настоящим освобождением. Она увидела сверху свое тело. Почувствовала себя невесомой, совсем как в те дни, когда она еще могла петь. Возможно, на миг вспомнила свою самую большую любовь — человека моря, который разбил ей жизнь…

В течение семнадцати лет в первый понедельник каждого месяца она тайно отправлялась в местечко под Миланом, где была могила их мертворожденного ребенка. «Гомер» — гласила надпись на погребальной плите, написанная золотыми буквами. «Я начала умирать в тот день, когда узнала этого человека и оставила ради него музыку, — повторяла она мне. — Потому и Гомер погиб — я не могла дать жизнь кому бы то ни было без моей музыки».

Когда она почувствовала, что силы покидают ее, вся жизнь пробежала у нее перед глазами. Я находилась далеко за океаном, в Новом Орлеане. А кроме меня, лишь одно живое существо тяжело переживало ее смерть — собака. Гувернантка потом прислала мне последнюю фотографию моей подруги: Мария София с тортом в руках празднует день рождения своей собаки.

Весь мир оплакивал ее смерть, потерю несравненного голоса. Но было слишком поздно. После отпевания ее повезли на кладбище Пер-Лашез. И знаешь, не могло быть иначе. Ведь это важнейшее кладбище Парижа. Там похоронены сотни знаменитостей. Но его особенность не в этом. Пер-Лашез — одно из самых загадочных и мистических мест Парижа. Город в городе. Когда-нибудь ты тоже увидишь его и поймешь, о чем я говорю.

Мария София хотела, чтобы ее кремировали и пепел развеяли над морем, но ее похоронили в земле. А потом случилось невероятное. При загадочных обстоятельствах ее тело исчезло без следа. К этому были причастны подозрительные люди, которые в последние годы жизни крутились возле нее. Так что как она появилась на этот свет, так и ушла из него — неизвестно, в какой день, не оставив следа… но оставив в сердцах людей неизгладимую память.

— Бабушка, зачем ты мне рассказываешь все это?

— Но тебе ведь нравятся разные истории? А истории могут быть и грустными. И еще я хочу, чтобы ты поняла: любая история всегда может быть прочтена по-другому. И кто знает, может, когда-нибудь тебе это пригодится.

Жаклин была слишком маленькой, чтобы увидеть в синих глазах бабушки печаль. А бабушка не смела открыться — эта печаль заставила бы слишком рано страдать самое дорогое для нее существо. Катрин посмотрела на свою маленькую внучку нежным проникновенным взглядом, потом поднялась и поцеловала ее:

— Пора ложиться спать, моя любимая. Завтра нас ждут очень важные дела.

12 2 сентября 2001 года. Париж, улица Ботрейи Связанный с ночью

— Джим Моррисон умер в том же доме, в котором покончил с собой отец Раймона, Альдус Сантей.

Слова комиссара поражают меня. Я купалась в ванне, где два человека были найдены мертвыми?!

— Картина Альдуса Сантея на самом деле является криптограммой для тех, кто сможет ее прочесть.

— А ты откуда знаешь?

— Мне она приснилась. Я видела, как каждая фигура превращалась в конкретного человека. Посмотри сюда… У тебя все было перед глазами, на этой картине, все эти дни, пока ты жила здесь.

Всезнающий тон Даниэль раздражает меня, я чувствую упрек с ее стороны и отхожу в сторону:

— Я художница и могу описать каждую деталь этой картины с закрытыми глазами! И между прочим, нахожу ее очень красивой. Даже завидую автору Я рассмотрела каждый штрих, каждый мазок, цветовую гамму, но, чтобы понять секрет ее воздействия, нужно знать хотя бы ее название.

— Может, оно написано сзади? Ну-ка, поверни ее немного!

Даниэль говорит со мной так, будто я ее подчиненная. С обратной стороны полотна, слева внизу, надпись: «Земное чистилище».

Даниэль молчит, потом произносит:

— Все сходится.

— Что сходится?

— Все ясно! Мне приснилась эта картина… И не спрашивай меня почему, но я уверена, что это… символическое отражение кладбища Пер-Лашез.

Я опускаюсь на стул в изнеможении, и Даниэль начинает объяснять:

— Каждый символ связан с каким-нибудь персонажем, захороненным на кладбище. Сначала Луна — она здесь сильно приближена к Земле. Это символизирует кого-то, связанного с ночью.

Достаю из сумки буклет и быстро просматриваю имена знаменитостей. И вдруг озарение — музыка, которую мне играла бабушка. Шопен, прославленный своими ноктюрнами!

Даниэль кивает мне и продолжает расшифровывать картину:

— Дальше кто-то, кто оставил здесь свое сердце, сохраненное в урне…

— Это легко. Мария Валевская, любовница Наполеона. Ее тело было захоронено в Варшаве, а сердце осталось рядом с императором, в Париже.

— Молодец! Продолжаем двигаться по тропе и что видим?

— Зеркало.

— Посмотри получше. Что видно в зеркале?

Прищуриваюсь, все кажется размытым.